Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества. Сергей Шкенёв
я так сказал? Да первое, что в голову пришло, и сказал. Поправляться не буду.
– Мне так показалось. Было в ней что-то английское.
– Леди, значит, – повторила в некоторой задумчивости. – У твоей смерти английское лицо…
Если бы только такое! В виденном мной будущем оно ещё и немецкое, австрийское, румынское, итальянское – разное. И это не считая прочей швали. А тут всего-то делов – англичанка гадит. Естественное состояние, она разве когда-то умела иначе? Ничего, вот ужо Платов доберётся до Индии, возглавив национально-освободительную войну угнетённых индусских ширнармасс против британского колониализма, мало не покажется. Арестованные в русских портах корабли – ещё цветочки…
– Ваше Императорское Величество!
Ну нельзя так орать над ухом, когда я кушаю. Заикой стану или более того – подавлюсь, и осиротеет держава.
– Чего тебе, прапорщик?
Офицер из вновь произведённых лейб-кампанцев щёлкнул каблуками башмаков:
– Там это… – запинается, не зная. как объяснить. – Александр Павлович спрашивают дозволения войти. Попрощаться хотят.
– Зови.
Вот и очередная семейная сцена назревает, с теми же действующими лицами, но без посторонних.
– Ты был с ним суров. – Мария Фёдоровна ни единым словом не упоминает об устроенной в защиту старшего сына истерике. – Не жалко родную кровь?
Сказать: не, не жалко, и что только армия сможет сделать из него человека? Не поймёт и обидится.
– Так нужно, душа моя. Запах пороха быстро выветрит из головы вольтерьянскую дурь, а звон шпаг и пушечный грохот вообще несовместимы с бредовыми идеями господина Руссо.
Александр вошёл и остановился на пороге, то ли ожидая особого приглашения, то ли демонстрируя покорность воле отца-самодура, то ли оценивая эффект, произведённый новым нарядом. По мне, так нормально смотрится. Может, и самому переодеться во что-нибудь казацкое? Мягкие сапоги вместо говнодавов с голенищами выше колен, широкие шаровары… Точно, а то из-за натёртых лосинами ляжек хожу враскорячку. Кафтанчик тоже ничего, только серебряные пуговицы заменить костяными, чтобы снайперы… Ах да, откуда здесь снайперы.
– А ну, поворотись-ка, сынку, какая смешная на тебе свитка!
Сын захлопал глазами. Видимо, готовился ко всему, вплоть до разноса по поводу отсутствующего парика с буклями, но не насмешки. Мальчишка, хоть и давно женатый, всё хочется убедить родителей в способности принимать самостоятельные решения. Одобрительно хлопаю его по плечу, для чего пришлось встать из-за стола и привстать на цыпочки:
– Орёл, мать твою! Машенька, это не тебе. С чем явился?
– Вот, Ваше…
– Титулование для парадов оставь. Ну?
Протягивает сложенный вчетверо лист бумаги:
– Прожект арестантского батальона, государь.
– Штрафного, Сашка, штрафного! – И объясняю уже помягче: – Мы же людям даём возможность искупить, так? И зачем им потом всю жизнь носить титул арестанта?
– Но позвольте… – вскидывает белобрысую голову.
– Не позволю! – пробегаю глазами