Золотой век. Книга 1. Лев. Конн Иггульден
не мог – его отец снова заговорил.
– Мы даем эту клятву по доброй воле… Зевсу и Гере, Аполлону и его сестре Артемиде. Мы даем эту клятву Афине, Посейдону, Аресу и Деметре, кузнецу Гефесту. Мы даем эту клятву Афродите и посланнику Гермесу. Мы даем ее Дионису и Гестии – вину и очагу. Мы приносим эту клятву навек, до конца всего сущего, до последнего дня.
Собрание повторило последнюю строчку. Наступила тишина. Перикл сглотнул. К таким словам всегда относились с полной ответственностью. Десяток поколений назад один из предков его матери нарушил клятву, и об этом помнили до сих пор. Присутствующие связывали клятвой не только себя, но и своих потомков, всех без исключения и без права изменить даже одно слово. Боги бывают злобны и мстительны в отношении тех, кто нарушил данную им клятву. И если в обычные времена они еще сдерживали свой гнев, то клятвопреступление влекло за собой самые тяжелые последствия. Города предавались огню, земли засаливались, развязывались войны, в результате которых целые народы обращались в прах или рабство. Слова, произнесенные этим мягким утром здесь, на Делосе, не были пустым сотрясением воздуха.
– Мы пришли сюда как сотня отдельных народов, мы уйдем как один.
Собрание повторило и эти слова. Ксантипп сделал шаг в сторону и опустил трость, давая понять, что церемония принесения клятвы закончена.
– Подайте железо, – распорядился он.
Несколько человек повторили и эти слова, другие рассмеялись, и внезапно все заулыбались, ощутив странную легкость после страха и благоговейного трепета, вызванных ужасной связующей клятвой. Перикл узнал железные блоки, которые несли через толпу. Их взяли из самых глубоких трюмов и впервые за все время подняли на свет. На военных кораблях они использовались в качестве балласта, повышая остойчивость судна. Сейчас их несли на сплетенных в форме колыбели веревках. Руки гоплитов, когда они опустили плиту на землю, напоминали бледную, неживую плоть.
Перикл оглянулся и увидел Кимона и Фетиду, которые, пробившись через толпу, встали рядом с ним. Кимон вопросительно вскинул брови. На причале лежало, наверное, около семидесяти балластных блоков.
– Я не знаю, – сказал Перикл.
Фетида наклонилась ближе, чтобы расслышать, и он вдруг разозлился и, понизив голос едва ли не до шепота, пробурчал:
– Я только знаю, что тебе не нужно было произносить клятву.
– Но я не вижу здесь Фив, – прошипела она в ответ. – Может, я говорила от имени Фив.
От наглости этого заявления Перикл на мгновение лишился дара речи. Он видел, что его отец готовится завершить церемонию, и не хотел втягиваться в спор, но то, что она сказала, было непростительно. С другой стороны – и он тоже осознал это лишь сейчас, – Фетида сказала правду. Отсутствовали не только Фивы. Что еще важнее, не прислали своих представителей Коринф и Аргос. А если добавить еще и Спарту, то получалось, что в стороне остались все основные державы Пелопоннеса. Таким образом, новый союз был, прежде всего и в первую очередь, морским братством,