Тайны и ложь. Аля Кьют
наконец, ты начала шевелить мозгами. Конечно, он не мог ничего отписать без твоего разрешения.
Хотелось орать и метать посуду, но я продолжала оцепенело сидеть и тихо спрашивать:
– Тогда как..? Как тебе досталась моя галерея не через мой труп, Мирон?
– Ты подписывала какие-нибудь бумаги, не глядя?
Я прикрыла глаза рукой. Мирон быстро сделал выводы.
– Понятно. У него была твоя подпись. Или доверенность? Я не помню точно. У меня тоже острая аллергия на бумажки и юридический язык. Степа уверял, что все уладил. Я думал, вторая половина остается у тебя.
– А на деле оказалось, что такую же дарственную он оформил Наташе и детям. Потрясающе.
– Очень похоже на то.
Мирон взял чашку и запил очередной укус бутерброда. Как будто мы обсуждали не дело всей моей жизни, а какую-нибудь дурацкую вазу или диван.
Я окончательно вышла из себя. Взяла паузу, чтобы успокоиться, но наглый Мирон с чашечкой чая из моего любимого сервиза похерил медитацию.
– Мне жаль, Крис, – сказал он без капли сочувствия в голосе.
– В жопу свою жалость засунь. Вместе с доверенностями и дарственными. И проваливай из моего дома.
Я встала и указала пальцем на дверь, притопнула ногой.
– Хотя бы отсюда я могу выгнать и тебя, и ее. Спасибо Степану, мать его, Борисовичу за щедрость.
Мир аккуратно поставил чашку на столик, встал со мной рядом и надавил на руку-стрелку, чтобы я ее опустила.
– Вот на этом месте я и хочу сделать тебе предложение, Крис. Стоя и торжественно, раз уж ты вскочила как ошпаренная.
– Какое еще предложение? – продолжала я орать на него. – Руки и сердца? Свари из них суп. Сколько можно надо мной издеваться, Мирон?
– Я хочу помочь тебе, – проговорил Мир и взял меня за плечи.
– Мне не нужна твоя помощь. Я подам в суд и заберу себе галерею. Ты не имеешь права… И она – тоже. Степа обманул меня. Я докажу…
Я попыталась стряхнуть его руки, но он держал крепко.
– Давай, Крис, успокойся. Ты не дура. Сама должна понимать, что я охренел не меньше твоего. Ты хоть знала о его детях заранее.
– Так себе преимущество, – рассмеялась я. – Пожалуйста, Мир, уходи.
– Уйду. Но скажу тебе сначала, что собирался, – он встряхнул меня, чтобы обратить внимание. – Я отдам тебе свою долю галереи, Кристин.
Я замерла. Такого поворота от Мирона не ожидала.
Он усадил меня обратно на диван и продолжил. Разумеется, дарить просто так он ничего не собирался. Это его братец раздавал наше направо и налево.
– Я не хочу суда, – начал объяснять Мирон. – Тебе придется доказать, что мой брат был мошенником или сумасшедшим. Знаю, что именно так ты о нем сейчас и думаешь, но тебе самой процесс может выйти боком.
– Это каким же боком он мне выйдет?
– Наташа может подать встречный иск и отсудить часть дома. Если делить, так сказать, поровну, то это очень даже реально. У нее двое детей, а ты одна. Меня после завещания тоже не стоит вычитать из дележки. Я молчу о нервотрепке и затратах. И нашей