Сказки ПРО Пушкина. Александра Шарова
не возьмут!
Превозмогая немоту, с трудом подбирая слова и выталкивая их из судорожно перехваченного горла, Димон по-бабьи запричитал:
– Пощадите, милостивый государь! Не погубите меня и невесту мою. – Не по злобе – по глупости поступил! И денег мне этих не нужно!
Тут слабой трясущейся рукой герой наш смёл с прикроватной тумбочки на пол семнадцать бумажек по пять тысяч и две по одной.
– Не оставьте без пропитания. Без сотовой связи не оставьте, она ведь не даровая нынче, – сгинет от горя и неизвестности мать моя в Кулебаках-городе! Ведь я сын её единственный! Невесту мою Наталью пожалейте – безвинная душа из-за моей корысти пострадает!
Димон совсем уже настроился в лучших традициях плакальщиц на похоронах всё длить и длить свои завывания, вполне в народном и одновременно неожиданно современном стиле, но Пушкин остановил его нетерпеливым взмахом руки.
– Наталья? Невеста? Без денег, говорите? – На лицо поэта как будто набежала тучка. – А доход-то у Вас, сударь, есть? Деревенька какая-нибудь? Душ сколько?
– Какая деревенька? Дача на 6 соток, а душа одна, и та моя.
– Ладно, – вздохнул поэт. – Жаль мне Вас, Дмитрий, хоть и стоило бы проучить хорошенько. Так и быть, живите со своей Натальей. Только деньги Николаю Сергеевичу верните. Если брать не будет – хоть на паперти нищим раздайте. Ах да… с этим сейчас плохо. Ладно. Купите ценных бумаг – это нынче всё равно, что выкинуть. И помните – доброго моего имени больше не марайте. Да и с остальными классиками поаккуратнее. Среди нас и не такие отходчивые как я встречаются. А теперь спа-а-а-а-ать!
…В 6:30 по звуку будильника Димон раскрыл глаза.
– Ой, ну приснится же такое!
Но радость от нежданного богатства в душе всё равно померкла, да и семнадцать бумажек по пять тысяч и две по одной, несмотря на раннюю безветренную июньскую жару, почему-то не лежали на тумбочке, как вчера, а были в беспорядке раскиданы по всей комнате.
– Неужели было? Или почудилось? Как хорошо, что Наташке сказать не успел, с облегчением вспомнил он. Хоть бы знак какой увидеть – было – не было?
За окном, на ярко подсвеченной летним солнцем глухой стене соседнего торгового центра невозможно было не заметить выделяющийся неброскими цветами осеннего леса среди иностранных (или притворяющихся иностранными) брендов обуви и косметики билборд «Трёхдневные туры Москва – Большое Болдино. Путешествия по пушкинским местам».
Пушкин ушёл к другой
Виктория Сосновских
Юность, помноженная на весну, – пора прекрасная и одновременно безрассудная. Это подтвердит каждый, кто прожил на земле не менее четверти века. И даже приведёт доказательства, состоящие большей частью из засушенных между страниц своей жизни сердечных заноз, а возможно, даже осколков.
В моём четырёхтомнике (детство, юность, молодость, зрелость) тоже найдётся немало таких трофеев. А уж второй том полон историй, которые охотно подтвердят: юность –