Колыбель. Никита Шамин
к маленькой щелочке, он стал прислушиваться к происходящему внутри.
– Всё в порядке, это был мой младший, – сказал Томэль, возвращаясь в своё кресло напротив компьютера.
– Что случилось? – спросил женский голос с примесью цифрового скрежета.
– Наверное, просто не спится, вот и гуляет по дому.
– У вас там точно всё хорошо? Даже тут было слышно, как ты его шуганул.
– Он знает правило: не отвлекать меня, когда я работаю. Пусть учится дисциплине. Кстати, запоминай, пригодится, когда заведёшь своих детей.
Женщина издала тихий вздох, за которым вместо тишины последовало едва уловимое долгое шуршание статического шума в стенах кабинета.
– У вас так и не выходит?
– Нет, – с досадой произнесла женщина.
– Может быть, стоит обратиться к врачу? Я знаю управляющего хорошей клиники в Эхо…
– Давай не будем об этом. Нам просто нужно время.
– Возможно.
– Я соскучилась по тебе, – вдруг ласково произнесла она.
Услышав эти слова, Аксель отпрянул от двери и медленно отошёл подальше. Почувствовав, что отошёл достаточно далеко, он развернулся и направился к лестнице, окинул взглядом двери в гостиную, но решил не возвращаться туда и быстро добежал до своей комнаты. Он забрался обратно в остывшую кровать, завернулся в одеяло до половины лица и устремил взгляд в темноту, пытаясь отдать ей все свои тревожные мысли, чтобы снова как можно скорее уснуть.
* * *
Подобно раскалённому добела солнцу, мраморный дворец сиял в ночи ярче лун и бесчисленной россыпи звёзд. К его дверям неспешным потоком двигалась река людей, светящихся роскошью, дороговизной своих нарядов и скрупулёзно высеченной, иногда странной красотой своих тел. Кортежи челноков прибывали один за другим, привозя на остров новых гостей: министров, бизнесменов, артистов и прочую интеллигенцию. Здесь по приглашению Консилиума собралась вся элита Эхо – сливки общества, которые сделали Харим таким, какой он есть. Этим вечером они будут праздновать и воздавать почести самим себе, любимчикам фортуны и хозяевам жизни. Гости собирались под большим куполом из мозаичного стекла ручной работы. Подсвеченный изнутри, купол был похож на гигантскую лампочку, до половины вкопанную в искусственную землю и уходящую в океан.
Прибытие самого Визора стало значимым событием, потому, стоило Габриэлю войти в главный зал, как всё внимание гостей сразу же устремилось на него. Аксель почти что физически ощущал, как пропадает и меркнет рядом с ним, а Габриэль, подобно чёрной дыре, без остатка поглощал всеобщее признание. При этом он держался спокойно, на лице его отчётливо было видно вежливое безразличие, как и подобает добросовестному руководителю, который не мог позволить себе предаться утехам или тщеславию. В то же время о его внимании и покровительстве мечтал всякий, кто прибыл сюда для больших свершений. Даже в этом зале собрались как новички, с трепетом репетирующие в уме свои заготовленные реплики для того, чтобы произвести