Три месяца, две недели и один день. Ксения Васильевна Шишина
так не думаю, – но, возможно, я, такой дурак, всегда буду этого ждать и, будучи с ребёнком на руках, постоянно придумывать всякие небылицы, лишь бы её оправдать и, начиная с определённого возраста, стараться убедить его, что он ей нужен, даже если её нет рядом. Боже, я безнадёжен. И со стороны это без всяких там преувеличений просто отвратительно.
– Я знаю.
– Это не то, что я захочу повторить даже спустя годы. Токсикоз, растяжки, болевые ощущения в пояснице, отекающие ноги и всё такое прочее.
– А по тебе и не скажешь, что тебя что-то мучает, – ядовитые колкости быстро и энергично стали моей омерзительной привычкой, но с каждым разом от них, очевидно, всё меньше и меньше толку. Наверное, не за горами и тот момент, когда они сами собой сойдут на «нет».
– Я рассуждала в целом, и только. Включать в себе врача нет необходимости, – она знает, что в случае чего именно у специалиста мы немедленно и окажемся, и, наверное, её слова призваны остудить мою насторожённость и заставить меня, опять взвинчивающегося и распаляющегося, сбавить обороты. Но работает это откровенно плохо, потому что в случае с ней за любым вроде как намёком на заботу и ласковое внимание зачастую незамедлительно следует демонстрация истинных взглядов и точек зрения. – Но если бы не шрам, я бы попросила сделать мне кесарево.
– И думать об этом не смей, – вдруг ребёнка случайно порежут? Нет, не допущу. Только через мой труп. Пусть рожает сама. Её забота о красоте собственного тела и отсутствии в нём изъянов в данном случае лишь пойдёт на пользу дела. Жаль только, что о многих вещах я даже не подозревал, пока не развёлся, обнаружив, что моя жена, оказывается, не собирается обременять себя детьми, памперсами, сосками и прочими атрибутами жизни с ребёнком, но не посчитала нужным посвятить меня в свои представления о будущем до того, как мы стали законными супругами и поклялись любить друг друга до гроба. Впрочем, что уж теперь говорить. Пусть полноценная семья, по всей видимости, не для неё, я очень постараюсь любить нашего малыша за нас обоих.
– Я и не думаю. След ведь никогда не заживёт.
– Ты подозрительно сильно осведомлена.
– И снова этот умоляющий тон.
– В каком смысле?
– Да брось, Картер. Ты уже думаешь, что я выяснила всё это, потому что мне всё-таки не плевать, но с ним это никак не связано.
– Так ты просто ищешь варианты, как бы тебе выбраться из всего этого максимально безболезненно?
– Так и есть.
– Ну кто знает, может, тебе и повезёт. Даже без хирургического вмешательства. А сейчас мне нужно ответить, – я извлекаю сотовый из заднего кармана штанов и, увидев имя, понимаю, что для этого разговора лучше выбрать другую комнату и вообще подняться наверх. Наверняка он будет слишком личным и громким, и вести его в присутствии Оливии я просто не смогу.
– Нет, не нужно. Вдруг это…
– Это просто мама. Я отлучусь ненадолго.
– Только не говори мне, что до сегодняшнего дня они ничего не знали.
– Да,