Духи древнего бора. Дарья Булатникова
деле. Или не студентки они, в конце концов, чтобы ныть из-за перспективы всего лишь месяц ночевать в палатках? Зато озеро рядом – с синей шелковой водой, с зарослями камыша, перемежаемыми островками замечательной мягкой травы. Уж чего-чего, а пляжей тут вдоволь. Девушки переглянулись и принялись потрошить свои сумки в поисках купальников.
Потом, после купания и обещанной каши с тушенкой, наступил тихий звездный вечер. Сидеть у костра сил уже не было, и они забрались в палатку. Под унылые крики какой-то беспокойной болотной птицы уснули почти мгновенно.
Марине приснился Никита – с его обычной улыбкой и рассуждениями о том, что жить нужно легко, сегодняшним днем, потому что завтрашнего может и не быть. А ведь, казалось бы, прошло уже три месяца с того дня, как она встретила его около института с некой черноволосой барышней. И по тому, как Ник на неё смотрел, поняла – всё. Он живет сегодняшним днем, и сегодня она, Марина, ему больше не нужна. Странно, что она не поняла этого раньше. Хотя чувствовала что-то, просто не понимала.
Тогда Сонька одна заметила, сразу. Увела с лекций, купила бутылку какого-то сладкого и липкого вина, и они пили этот компот в дальнем углу парка. Пили и плакали, а потом смеялись. И Марине после было ужасно плохо, но не от предательства Никиты, а от совершенно несообразного с крепостью и количеством выпитого похмелья.
Как Сонька догадалась, что ей именно это и было нужно?
С того дня, случайно встретив бывшую любовь, она ничего более не испытывала, кроме приступа тошноты.
И вот этот сон… Берег моря, и пальмы, и какие-то парни с гитарой. И она в алом развевающемся парео танцует с одним из них, и вдруг видит, что это – Ник. От неожиданности, ноги врастают в песок, музыка смолкает и она слушает, что он ей говорит. А потом поворачивается и просто уходит – идет вдоль полосы прибоя и собирает большие рогатые раковины.
Интересно, к чему снятся море и раковины?
***
В то первое, памятное неприятным приключением утро, Соня вернулась в лагерь хмурая. Марина, легкая душа, уже и забыла, как визжала от страха, а Сонька все нервничала.
Паша и Саша спозаранок стучали молотками, сколачивая примитивные леса, чтобы подобраться к куполу часовни, остальные пили чай с сушками и плавлеными сырками. Аристарх Львович за что-то выговаривал Илье. Соня взглянула на фотографа и обомлела. Его шея была обмотана вафельным полотенцем, на котором проступали пятна крови. В ответ на испуганный взгляд девушки, Илья пожал плечами:
– Вот что бывает, когда не умеешь обращаться с топором, хотел нарубить дров и поленом едва яремную вену себе не вспорол. Идиотизм, правда?
– Ты лучше не топором, а камерой поработай, – не поднимая глаз, сердито сказала Луиза. – Нужно зафиксировать состояние объекта до начала работ.
– Сейчас будет сделано, леди! – несмотря на желание казаться бодрым, выглядел Илья не блестяще – был бледен, а под глазами залегли синие тени.
***
Именно с этого момента и началась ежедневная рутинная