История кесарей. Тайны Древнего Рима. Дион Кассий
были избраны три сенатора, чтобы скопировать те, которые еще сохранились, и восстановить содержание других. Была оказана помощь жертвам разных пожаров, и не только Тиберием, но и Ливией.
В том же году некий Клемент, бывший рабом Агриппы и в некоторой степени похожий на него, стал выдавать себя за самого Агриппу. Он отправился в Галлию и там многих привлек к своему делу, а позже многих в Италии, и подошел к Риму с открытым намерением вернуть себе власть своего деда. Население города было возбуждено этим, и немало людей присоединилось к его делу, но Тиберий получил его в свои руки уловкой, при помощи некоторых людей, притворившихся, будто сочувствуют этому самозванцу. Вслед за этим он подверг его пытке, чтобы узнать что-нибудь о его сообщниках. Когда же тот не проронил ни слова, он спросил его: «И как же ты стал Агриппой?». Тот ответил: «Так же как ты – Кесарем!» [42]
17. В следующем году Гай Кайкилий и Лукий Флакк получили звания консулов [43]. И когда некоторые принесли Тиберию в начале года деньги [44], он не принял их и издал по этому поводу указ, в котором использовал слово, не бывшее латинским. Поразмышляв об этом целую ночь, он послал ко всем, кто были знатоками этих вещей, так как крайне заботился, чтобы его язык был безупречным. Вслед за этим некий Атей Капитон заявил: «Даже если это выражение ранее не использовалось, ныне, после тебя, мы все сможем приводить его как пример образцового словоупотребления». Но некий Маркелл возразил: «Ты, Кесарь, можешь давать право римского гражданства людям, а не словам». Император не причинил этому человеку вреда за его слова, несмотря на их крайнюю откровенность [45].
Его гнев, однако, обратился против Архелая, царя Каппадокии, поскольку этот властитель, некогда унижавшийся перед ним, чтобы получить его помощь как защитника в суде, когда обвинялся своими подданными во времена Августа, впоследствии пренебрежительно отнесся к нему во время посещения Родоса, так как заискивал перед Гаем, когда последний прибыл в Азию. Поэтому теперь Тиберий вызвал его по обвинению в мятежном поведении и оставил его судьбу на усмотрение сената, хотя этот человек не только был очень стар, но также сильно страдал от подагры и, кроме того, считался выжившим из ума.
В самом деле, он некогда до такой степени утратил рассудок, что в его владения Августом был назначен опекун; тем не менее, в рассматриваемое время он уже не был душевнобольным, а просто притворялся в надежде спасти себя такой уловкой. И его приговорили бы тогда к смерти, если бы кто-то, свидетельствуя против него, не заявил, будто он сказал некогда: «Когда я доберусь домой, я ему покажу, какие у меня мускулы!» При этом разразился такой хохот – потому что этот человек был неспособен не то, что стоять, но даже и сидеть – что Тиберий отказался от намерения казнить его. Действительно, здоровье этого правителя было настолько плохим, что его принесли в сенат в крытых носилках (ибо было обычным даже для мужчин всякий раз, когда кто-нибудь из них чувствовал себя больным, передвигаться полулежа, и даже Тиберий время от времени поступал так), и он сказал