Конспекты на дорогах к пьедесталу. Елена Поддубская
показал на лестницу, и его тело, сработав на опережение, пересекло линию «доступа». – Вы что, меня не помните?
Старушка, добрая и многих понимающая, будь собеседник поспокойнее, возможно, и отступила бы, но теперь еще сильнее сжала губы и угрожающе покачала головой. Растерянный Шумкин бросил взгляд на девушку, ища поддержки.
– Не помните?
Миниатюрная красавица кивнула:
– Почему не помню? Помню. Вы тоже поступаете. Мы же неделю назад вместе записывались в приёмной комиссии. Мы оба в группе один-один.
Миша удивился, как он мог не запомнить такую девушку. Впрочем, время подстёгивало. Подыгрывая, он кивнул:
– Да-да. Точно! Вы…?
Востроносая девушка широко улыбнулась, вызывая у Шумкина мгновенную симпатию:
– Я – Лиза Воробьёва, бегунья. Из Брянска.
– А, ну да, Брянск, конечно, помню, – юноша продолжал роль если не царя, то рыцаря – словно не ему оказывали милость, а он сам. – А я – Миша Шумкин. Десятиборец, – информация из первой фразы была предназначена для девушки, из второй – для дежурной. Женщина на посту, воспользовавшись новым замешательством, торопливо выскочила из-за стойки и грудью перекрыла проход, а с ним и доступ к незнакомке.
– Ничё не знаю. Пропуск давай! А то «пять минут, пять минут». Здесь тебе не кино, а я тебе не Гурченко! Откуда мне знать, ты это был или не ты? У меня вас за день по сто человек перед глазами мелькает. Всех не упомнишь, – помахав руками перед глазами, старуха раздраженно засунула их в карманы кофты. Раздвинутые локти, втянутая шея и толстенные линзы очков придавали женщине сходство с Совой из мультика про Вини-Пуха. Миша вздохнул, почувствуя себя бессильным перед логикой вахтёрши, которая то утверждала, что помнит всех, то отказывала признать того, кого видела несколько минут назад. Но в присутствии девушки хотелось выглядеть спокойным и умным, поэтому, чеканя слова, Шумкин проговорил:
– Да какой пропуск, мадам?
Бабка язвительно отреагировала:
– Обныкновенный! Красненький! Квандрантненький!
Шумкин даже улыбнулся: бабка напомнила ему родных стариков.
– Тётя Аня, да ведь это абитуриент с кафедры лёгкой атлетики; он со мной поступает, – вторая часть фразы вышла у девушки в полувопросительной интонации, что насторожило дежурную ещё больше.
– Ничё не знаю! – тряхнула она головой. – Он тебе щас тут чё хошь подтвердит. Лёгкой атлетики! Такой амбал? Ему в пору штангу таскать! И вообще, я вам не тётя Аня! Я вам Анна Леонидовна! Как моя тёзка Хорошкевич. Знаете такую?
Девушка подняла вверх обе ладони, признавая и претензию, и свою неосведомлённость относительно знаменитого доктора исторических наук.
– Простите, Анна Леонидовна. Извините. Я слышала, как вас все зовут «тётя Аня», поэтому…
Дежурная пригрозила пальцем:
– Не надо! Тётя Аня я для своих. А вы – пропуск давайте!
Вахтёрша снова требовательно сдвинула брови.
Шумкин слегка повысил голос:
– Я