«Гибель Главного Города» и другие фантастические произведения. Ефим Зозуля
них не освобождало от трудовых повинностей. Порядок в городе охраняли по очереди жители районов. Постоянная милиция была упразднена, но потребность в ней всё же сказывалась, и её заменили всеобщим дежурством по районам. Преступность сократилась до неслыханных в истории человечества размеров: в крупных городах за год убивали не больше десятка людей, причём убийства происходили большей частью только на романтической и патологической почве. С каждым годом таких убийств становилось меньше. Суд почти не функционировал. Нечто похожее на суд, но в более мягкой форме, представляли собой организованные с 19… года «Камеры Способностей и Призваний», в которых ежедневно судили людей за вялую непроизводительную работу, доискивались причин ненормального отношения к труду и старались открыть в обвиняемых настоящее их призвание и дать работу по способностям.
Для наиболее отсталых имелись специальные «Мастерские Опытов», в которых ученики пробовали себя на различных поприщах. Вопрос о способностях и призваниях был одним из труднейших вопросов социалистического быта. Ещё в 1919 году в молодой неокрепшей Социалистической Республике России служащих социалистических учреждений опрашивали, к чему они склонны и чем бы хотели заняться. Вопрос этот оказался более сложным, чeм можно было предположить, и он не нашёл полного разрешения за первые двадцать лет существования социалистического общества. Довольно значительным группам трудно было найти себя.
Но как помогло им в этом отношении общество?
Одна из следующих глав даст читателю представление о «Камерах Способностей», так как учёный Кукс, прославившийся необычайной любовью к своему делу, был в числе людей, помогавших широко прививать это необходимое для творчества и созидания свойство.
5. Кукс не расстается с «Граммофоном веков», и изобретение становится известным в городе раньше, чем в академии
Кукc сросся с аппаратом. Он не мог расстаться с ним, а Тилибом не отставал.
– Смотри, какая умница, какая прелесть, – восторгался Кукc.
В самом деле, радостно, легко, прекрасно было на улицах, как, впрочем, и в домах, в светлую эпоху второй половины двадцатого века.
По широким тротуарам двигалась масса людей.
Эпоха выработала новый тип человека: горожанин этой эпохи был крепок, сухощав, строен, лёгок. Формы платья отличались простотой. Совершенно не видно было мудрёных визиток и фраков, которые носили в начале бурного столетия и которые делали мужчин похожими на птиц, а женщин, одетых в разноцветные тряпки, – на кукол. Любое сердце, любая душа, любые глаза радовались, глядя на новых мужчин и женщин, на свободные формы костюмов, на радостные лица, чистые глаза, белые, счастливые зубы девушек.
Улицы вдруг залило что‐то светлое, яркое, многоголосое, свежее, буйное и прекрасное.
Это было дети… Их было несколько тысяч. Полуголые, смуглые, счастливые, с песнями и смехом они шли за город на прогулку и занятия. На обвитых зеленью и цветами фургонах ехали маленькие, слабые или уставшие. Бодрым, буйным и