Второй шанс. Ксения Васильевна Шишина
страшным глупцом, если бы не извлёк уроков и ничего не осознал, но нужно быть умнее, великодушнее и добрее. Становиться всё лучше и лучше с каждым днём. Лучше себя прежнего. Лучше своей вчерашней версии.
– Нисколько. Только отнесу Эйдена.
– В этом нет необходимости. В том смысле, что я возьму его. Если ты, конечно, не против.
– Совсем нет, – в этот раз Кензи передаёт мне ребёнка без всякого колебания, простоя и нервного состояния, и, принимая его также без единого признака стресса, я сажусь за стол. Она подаёт мне столовые приборы с банкой клубничного джема и ставит передо мной чашку ароматного и ещё горячего кофе, один лишь запах которого уже порядочно пробуждает меня. Пусть обычно я и пью исключительно чай, на самом деле ударная доза кофеина это как раз то, что мне сейчас необходимо, чтобы окончательно начать функционировать, обрести концентрацию и суметь сосредоточиться на различного рода вещах, в том числе и на том, что у меня спрашивают, и о чём со мной говорят. Да взять хотя бы Эйдена. После первого же глотка он кажется мне ещё чудеснее и теплее, чем был до того, и даже его несколько напуганное вздрагивание в ответ на внезапно возникший звук шипения масла при соприкосновении теста и разогретой поверхности сковороды выглядит в моих глазах не иначе, как милым. – И ещё не могли бы вы сказать мне, где тут поблизости магазин?
– Тебе что-то нужно?
– У нас закончились яблоки, – говорит Кензи, и я наблюдаю за перемещениями девушки по кухне, вижу соответствующие движения и замечаю их последовательность, но думаю лишь о прозвучавших словах. У нас закончились яблоки. Друг другу мы скорее никто, ну, максимум хорошие знакомые, чем друзья, но фрукты, и правда, отсутствуют у нас обоих. Не только у меня ввиду того, что это мой дом, но и у неё, потому что совместный быт есть совместный быт. Я разделяю его с ней. Всё моё вроде и её?
– Я схожу за ними сам. Необходимо что-нибудь ещё?
– Мне составить список?
– Было бы неплохо. Я съезжу в продуктовый в течение дня.
– Тогда я подумаю и всё запишу.
– Отлично. Ручки и блокнот можешь найти в верхнем шкафчике около телефона, – говорю я, указывая на стену рядом с дверью на задний двор, где и висит упомянутый аппарат, на что Кензи отвечает кивком головы, и мне становится ясно, что я могу и привыкнуть к этому.
К тому, что кто-то готовит мне завтраки и ужины, вроде как проявляет заботу так, как только может, и как позволяют существующие обстоятельства, скрашивает, по сути, одиночество и просто находится рядом. Но мне во что бы то ни стало нужно сохранять голову максимально холодной, а рассудок чистым, потому что это не навсегда, и во избежание неприятных эмоциональных последствий вроде банальной грусти просто от того, что что-то закончилось, я не должен забывать об этом.
******
У неё красивый почерк. Не слишком крупный, но и не слишком мелкий. Аккуратный и изящный. Без единой орфографической ошибки. Я бы сказал, что почти каллиграфический, как будто она ходила на специальные