Эхопраксия. Питер Уоттс
Дэниэла пристальнее взглянуть на старика.
Тот улыбался, глядя не на замаскированного исполина, марширующего через Пояс Ориона, а на смерчевой двигатель. Аудиосигнал от торнадо не шел: он безмолвно вертелся в окне, озаренном светом ночного видения; скованный зеленый монстр рвал воздух вокруг себя. Брюкс слышал его: он ревел в памяти, изгибая трубки и лопасти структуры, породившей вихрь, тряс все скальное основание. Дэн чувствовал, как эта дрожь отдается в подошвах ботинок. Брат Шлепанец вывел новое окно – уже не с видеотрансляциями и не тактическими оверлеями, а с инженерными показателями, ламинарными сигналами, уровнем влажности, а также датчиками вращения, скорости и потока сжимаемой жидкости, расположенными вдоль пятисот метров высоты. С одной стороны от каркасного диска, помеченного как «ВЕКТ/ЗАРЯД», росли тысячи иконок по периметру; сотни других описывали оси и вихри в его сердце. Нагревательные элементы. Противоточные обменники. Микшерный пульт дьявола!
Шлепанец кивнул, будто самому себе:
– Смотри!
Иконки и мощности начали двигаться. В показателях не произошло ничего драматичного: ни резких ускорений, ни сирен, никаких зашкаливаний. Только еле заметное изменение в уровне впрыска с одной стороны, нежнейшая ласка конвекции и конденсации – с другой.
В окне зеленый монстр поднял палец.
«Твою мать! Они собираются его освободить».
По датчикам пронеслась желтая волна. Десяток иконок в основании этого неожиданного солнечного соцветия стали оранжевыми, парочка и вовсе покраснела.
Торнадо с тяжеловесной и неумолимой величественностью оторвался от земли и направился в пустыню.
Он накинулся на двух зомби. Брюкс все видел по трансляции, следившей за перемещениями воронки; видел, как цели сломали строй и свернули на скорости, с которой обыкновенные человеческие ноги просто не могли нести тело, и понеслись зигзагами будто пьяные духи оживших олимпийцев.
Впрочем, с таким же успехом они могли стоять как вкопанные. Торнадо всосал ничтожные кляксы телесного жара в небо так быстро, что от них и остаточного изображения не осталось. Потом несколько секунд колебался на месте, зарылся в землю огромным слоновьим хоботом, пожирая грязь, гравий и валуны размером с автомобиль. И снова пошел вперед, вырезая свое имя на лице пустыни.
В гараже, откуда только что вырвался монстр, вихри влаги конденсировались по новой.
Торнадо прошел через периметр нежити, взяв курс на северо-запад. Подпрыгнул еще раз, вознеся над землей огромную разящую ногу, с которой дождем полились останки перемолотой в пыль пустыни. Отдаленная автономная подпрограмма в разуме Брюкса – какой-то логический ганглий, не подверженный воздействию трепета, страха или угрозы, – задался вопросом о сомнительной эффективности решения бросить целую погодную систему на двух жалких солдат и о ничтожно малых шансах попасть в цель при такой безумной траектории. Но в следующую секунду она заткнулась и больше не говорила.
Торнадо не просто ушел в спокойную