Эхопраксия. Питер Уоттс
принял его молчание за утвердительный ответ и сухо продолжил:
– Я извиняюсь за причиненные неудобства. Как только все успокоится, можем связаться с твоей женой. Скажешь ей, что задержишься на работе.
Брюкс закрыл глаза и сквозь зубы ответил:
– Я не говорил со своей женой несколько лет.
«С настоящей, по крайней мере».
– Да ну, – Мур притворился, что не уловил намек. – А почему нет?
– Она на Небесах.
Полковник хмыкнул и произнес более спокойно:
– Моя тоже.
Брюкс закатил глаза. В ушах опять затрещало.
– Мир тесен. Мы будем отсюда выбираться или подождем, пока кровь в жилах закипит?
– Пошли, – сказал Мур.
Наверху, в накренившемся пейзаже из грузовых кубов, по бокам овального воздушного шлюза виднелись альковы в человеческий рост – по два с каждой стороны. Там висели скафандры, похожие на освежеванные серебряные шкуры; на месте их удерживали грузоподъемные стропы. На сгибах локтей и в коленях ткань костюмов слегка вздымалась. Мур помог Брюксу пройти по наклоненной палубе и передал ему свободную стропу, чтобы держаться; отстегнул скафандр из левого алькова. Костюм сразу осел в руках солдата, уйдя вбок.
По щеке Брюкса пронеслось дуновение ветерка. Мур протянул ему костюм: вспоротый от промежности до шеи разрезанный экзоскелет, сброшенный предыдущим владельцем. Дэн встал под углом, слегка подпрыгивая на здоровой ноге, и позволил полковнику засунуть сломанную в штанину. Помогла низкая гравитация: сейчас Брюкс весил от силы килограммов десять и чувствовал себя куколкой-переростком, которая вдруг передумала и решила вернуться в кокон.
По тыльной стороне свободной руки поползли мурашки. Брюкс поднес ее к глазам и осмотрел кроваво-коричневую сетку эластичных волокон, раскинувшуюся на коже.
– Почему…
– Зачем она ушла на Небеса? – спросил Мур, сильно дернув Дэна за раненую ногу, чтобы вставить ступню в ботинок. Кусочки костей терлись друг о друга – большеберцовая пронесла вибрацию мимо нервного блока, установленного полковником, но больно не было. Однако Брюкс все равно скорчил гримасу.
– Э, что?
– Твоя жена. – С правой ногой пришлось повозиться, так как опереться на левую не удалось. Мур снова подставил себя вместо костыля. – Зачем она на Небесах?
– Странная формулировка вопроса, – заметил Дэн.
«Меня уже тошнит, все достало, – сказала она однажды, глядя в окно. – Они живые, Дэн. Разумные».
Мур пожал плечами:
– Все бегут от чего-то.
«Они же просто системы, – напомнил он ей. – Сконструированные системы».
«Мы тоже».
Брюкс не спорил: жена и так все знала. Никто из них не был сконструирован, если не считать естественный отбор неким дизайнером, и у обоих хватало мозгов не предаваться столь неряшливому образу мыслей. Рона не хотела спорить: время словесных турниров, воодушевлявших их многие годы, давно прошло. Сейчас ей хотелось одного – остаться наедине с собой.
– Она… ушла в