Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма. Том Рейсс
портов воскликнут: „Франция и свобода!“, они уходят из-под власти тех, кому принадлежат; [владельцы этих людей] не вправе требовать от раба денег, которые заплатили за него, и не могут заставлять работать, если невольник отказывается служить им»[287].
Во время процесса защитники Жана рассматривали его расовую принадлежность как фактор второстепенный в сравнении с иными имеющимися обстоятельствами. Они утверждали, что он был «французом, поскольку родился подданным[288] нашего монарха; ровней нам по своей человеческой природе и вероисповеданию; и гражданином, поскольку живет с нами и среди нас». Раса его жены даже не упоминалась, хотя брак между негром и белой женщиной поставил бы зал тогдашнего англо-американского суда на уши.
Представитель Верделена не оспаривал законность «принципа свободы», он лишь указал на одну небольшую проблему: никто не предполагал, что этот принцип когда-либо будет применяться в отношении чернокожих. Французский закон о том, что «всякий человек, ступивший на землю[289] королевства, получает свободу», распространялся на «любого раба, кроме раба-негра». Невольники из Польши, Джорджии, Леванта или Индии – все подпадали под эту норму. Как и американские индейцы. «Если иностранец или французский торговец прибывает в королевство с американскими дикарями, которых он называет своими рабами, – сказал адвокат истца, – никаких проблем: это явное нарушение закона, людям следует дать свободу. Но чернокожие, африканцы, – совсем другое дело. Применить „принцип свободы“ к неграм, – заявил юрист, – значит спровоцировать всеобщее восстание рабов во французских колониях; следствием беспорядков и мятежа станет потеря несметных богатств[290], которые король и страна получают из этих плодородных регионов».
Жан одержал победу. Суд удовлетворил его иск по всем пунктам. Бывший владелец был вынужден выдать ему 4200 ливров просроченного жалованья, а также уплатить судебные издержки и компенсацию[291] за тюремное заключение по ложному навету. Верделены подали апелляцию, но сам король объявил о желании «закрыть дело[292], которое, как вам известно, уже породило слишком большой шум» и отказался дать санкцию на возобновление процесса. Впрочем, чтобы показать, кого бы он поддержал при возможности, Людовик XV выслал Жана Буко из Парижа и к тому же запретил ему когда-либо возвращаться на родной остров Сан-Доминго.
По окончании процесса король издал новый эдикт, призванный решить следующую проблему: «Все большее число негров[293] [заражается] стремлением к самостоятельности [во Франции], что может привести к опасным последствиям». Документ вводил новое, весьма вредное условие: если владельцам не удавалось зарегистрировать рабов, или они держали их во Франции дольше положенного срока, или же привозили с неразрешенными целями, такие невольники не должны были получать свободу – вместо этого их следовало «конфисковать в пользу короны»[294] и возвратить в сахаропроизводящие
Спустя более чем столетие американский раб Дред Скотт[Dred Scott v. Sandford, U.S. 393 (1857).] попытается воспользоваться схожими аргументами и заявит, что периодическое пребывание на территориях, где рабство запрещено, должно служить основанием для признания его невольничьего статуса незаконным. Верховный Суд Соединенных Штатов в 1857 году постановил, что Скотт, как лицо африканского происхождения, не является гражданином, а потому даже не имел права подавать иск, и что чернокожие считаются «созданиями более низкого порядка, которых в целом нельзя уподоблять белой расе ни в социальных, ни в политических правах». Джастис Кэмпбелл, писавший от имени победившей партии, подверг уничтожающей критике решение по делу Буко.