Мой ласковый, мой нежный…. Азат Туктаров
Константинович тоже стал смотреть сквозь пыльное окно, пытаясь о чем-то вспомнить и сосредоточиться на важном.
– Что-то ваша комиссия никак не приедет, Иван Константинович! –не без ехидства заметила буфетчица. Иван Константинович ее не услышал, погруженный во внутренний мир неопределенности и ожидания то ли комиссии, то ли еще водки.
– Ну какая комиссия на пригородной электричке к нам поедет? –Веста поднялась, собрала что-то со стола и двинулась в сторону прилавка, – тем более у нас их всего две, утренняя и вечерняя!
Сквозь туман отрешенности пронзительные слова Весты дошли до Ивана Константиновича. Надо было что-то делать! Он встал, недолго покачался над столом, погрозил пальцем вслед удаляющейся Весте, нехорошо икнул и снова сел. Уходить не хотелось, потому что в нем открылось нажитое горьким опытом ощущение проблем. Они, не таясь, ожидали его с нетерпением прямо за вокзальными дверями. Как всякий нормальный человек в загуле он тосковал по жизни простой, свободной, не опутанной зависимостями. Дом, жена Наталия, трое детей, социалка, жкх, ипотека и кредиты не то, что мешали жить, а просто армированным боевым бетоном задавили удалого Ивана Константиновича. Он не выдержал печальных соображений, поднял презренный граненый стакан и опрокинул его в себя. Две жалкие капли упали со стекла в него, огорчив его до невозможности.
– И водка кончилась! – спросил завхоз.
– И водка! Все кончилось, Иван Константинович! И я кончилась! – Веста громко отвечала, убираясь там у себя за прилавком, хлопая дверцами, гремя посудой. Потом вышла к завхозу похорошевшая, в уличном наряде и решительно объявила:
– Все! Обед у меня! Имею право! –и чуть сбавив тон добавила, – шел бы ты домой, Иван Константинович!
– На какой обед, ты же буфетчица, здесь твой обед! —говорил Иван Константинович, осознав и жалея, что его время с Вестой вышло.
– Я пошла! – бросила ему, не оборачиваясь, уходящая Веста Маратовна.
– А деньги? –усилил голос ей вслед завхоз.
– Деньги потом отдадите! Все равно их у вас щас нет! – и исчезла за углом входного парапета.
– Гидра! – проворчал завхоз, поднялся, схватил пиджак и начал его одевать. Пиджак трещал по швам, не желал помещаться на тело и сильно пах, прости господи, духами. Оставив напрасные потуги, Иван Константинович накинул его на плечо, обхлопал карманы брюк в поисках отключенного телефона. Обнаружил его, достал и включил. С трепетом и аритмией в сердце он дождался загрузки заграничного андроида.
Когда на экране развернулась привычная картинка завхоз охнул и испустил в пустой вокзал неприличное словцо. Рекорд прежнего загула был побит. Большинство пропущенных звонков и сообщений просили и требовали от Ивана Константиновича воспрять из пепла небытия и вернуться к нынешним вехам его биографии. «После» подумал завхоз и для начала набрал номер охранника Сергеева – третью ипостась их маленького загульного коллектива. Сергеев был нужен для доставки