Адепты обмену и возврату не подлежат. Надежда Мамаева
а ты не мог бы спрятать свой заступ куда-нибудь? А? Я, конечно, понимаю, что ты сейчас без слов даешь понять: мы, темные, кого угодно уроем… Но, может, не будем столь буквальны?
Сьер хмыкнул с чувством превосходства. Но лопату в ближайшие кусты все же припрятал. А меня стало разбирать любопытство: откуда он ее вообще достал? Хотя… Хороший некромант всегда заступ найдет. А Сьер Эйслинг был не просто хорошим, а выдающимся магом смерти.
А наглецом и ехидной – еще большим. И умудрялся доводить даже демонов бездны до нервного срыва. Но сегодня он был на удивление немногословен. А Вэрд и вовсе в обычное-то время предпочитал не тратить слова попусту. Да и я не горела желанием поболтать. Поэтому до зала мы добрались в молчании. Причем не сговариваясь шли плечом к плечу и в ногу. И выражение лиц, подозреваю, у нас тоже было одно на троих. Мрачненькое.
Ждать начала собрания долго не пришлось. Едва колокол пробил восемь раз, ректор, экономя свое время и наши нервы, объявил, за каким ырхом, собственно, захотел нас всех лицезреть.
– Адепты! Академия Южного Предела всегда была одной из лучших в империи. Не только в столице, но и в этих стенах издавна постигали тонкости магии, дипломатии и военного и лекарского дела потомки величайших светлых родов. Наши выпускники первыми встречали тем… – он осекся и тут же исправился: – …Песчаных и морских монстров на южных рубежах и охраняли пределы страны, следуя девизу академии: «Долг. Честь. Верность»…
Я усмехнулась. Мой внутренний пафосометр аж зашкалил. Лозунг был в исключительно светлом духе. Не то что у наших темных войск залповой противодраконьей обороны: «Сами не летаем и другим не дадим!» – гласил он. Вот! Коротко и по существу.
Меж тем ректор, которого, судя по угрюмому выражению лица, собственные слова ничуть не вдохновляли – но регламент-с! – быстренько свернул с помпезной вступительной части, смысл которой сводился к тому, что в этих стенах обучаются самые-пресамые элитнутые на всю голову маги. И кто же, кроме них, таких-растаких замечательных, выдюжит темных адептов, прибывших по обмену из Трейгорской магистерии.
– Поэтому, – подошел к сути ректор, оглядывая притихший зал зорким оком, – прошу их любить, жаловать и не пытаться… очернить. – Пауза во фразе Скалы была почти незаметной. Но вот отчего-то мне показалось, что сначала он хотел сказать «убить». Меж тем Морок Тумин без обиняков продолжил: – Они и так для этого достаточно темные! Также напоминаю, что боевую магию нельзя использовать вне занятий. При этом неважно, на кого направлено атакующее заклинание: на светлого чародея или на сумеречного! Будет нарушение – отчислю. Лично. И стану настаивать на запечатывании дара. Потому что маг, не способный контролировать свою силу, ее недостоин!
Да уж… Сурово тут. Лишиться дара из-за какой-нибудь подставы мне не хотелось. А то, что они будут, – как пить дать. Мы с Вэрдом и Сьером переглянулись, подумав об одном и том же.
Но ничего, прорвемся. Назад-то к темным все равно дороги нет. Что у меня, что у Эйслинга… Насчет аристократа