Ночь Cвятого Валентина. Ирина Смитт
и последовали за Леонидом Вячеславовичем. Они поднялись по лестнице и вошли в большую просторную комнату, где повсюду были книги: на столе, на книжных полках двух огромных стеллажей и просто – стопами лежали на полу, подоконнике и на всех ровных поверхностях.
– Как видите, это я еще не успел привести в порядок. Виктóр звал каких-то своих студентов, но вряд ли их дождешься… Ну да ладно, сейчас я поищу, подождите.
Лиза взглянула на Розу:
– Больше ничего там не надо?
– Нет, вроде бы, – пожала та плечами.
– Ах, еще этот французский. Надоел, честное слово.
– О мон ами, ты же так рвалась его учить!
– Ах, камарада, уже не до него.
– Знаю–знаю, его затмил этот светловолосый аполлон с четвертого курса, коего имя…
– Так–так–так! Что-то ты разговорилась больно!
– Думаешь, Пашенька будет ревновать?
– Ну, пока он его не знает.
– Ой, подруга…
– Эй, Леня!
Девушки обернулись. Звонкий мужской голос раздался откуда-то снизу.
– Нехорошо товар оставлять, у тебя тут уже клиенты. Сейчас как развернутся да уйдут!
– Иду–иду, Витя! Сейчас! – и Леонид Вячеславович взвалил кучу книг на свободный краешек стола. – Так, девицы, разбирайтесь пока сами. Я сейчас подойду.
– Хорошо.
Он ушел, и подруги приблизились к столу.
– Ты смотри, как много! Тут на все пять курсов хватит.
– Да ты что! Еще останется.
– Вот это книженция! – Роза взвесила в руке огромную зеленую книгу. – Ну-ка посмотрим. Свод римских законов. Что-то, блин, не то.
– А эта! «Энеида». Н-да. Вот и Сенека, а тут какие-то рассказы…
Они перебирали книги, рассматривая обложки, страницы, порой, такие изветшалые, что и умудренному коллекционеру раритета стало бы их жаль.
Тут на глаза Розе попалась с виду очень старый большой черный фолиант с литьем.
– Уау, – произнесла она одними губами и с трепетом взяла в руки древнюю вещицу. Повертела в руках: на книге не было ни названия, ни имени автора, только красивый выпуклый узор. Она ощупала прохладную поверхность литья и открыла книгу. На пожелтевшем титульном листе была надпись на латыни готическим шрифтом:
«Maxime horribilis ut accidere hominicum possum, hic EST ut ille occubit ipsam incarnationem Mali, pulcherrima ex incarnationum».
– Что это? – раздался у нее над ухом голос подруги.
– Надо бы словарь, – Роза неуверенно перевернула страницу. Перед ее глазами возник стихотворный текст без оглавления. Руки ее дрогнули, словно книга стала тяжелей, в глазах как будто потемнело, какая-то неведомая сила сдавила виски. Роза чуть не выронила книгу из рук и, быстро захлопнув ее, бросила на стол. Она схватилась руками за голову и отошла к окну.
– Что с тобой? Роза, солнце…
– Тяжело как-то, не знаю. У меня такое иногда бывает.
– Ты пугаешь меня, подруга.
– Малокровие.
Лиза пожала плечами и продолжила изучать стопку книг. Роза обернулась, нахмурилась, подошла к столу и снова взяла книгу в руки. Книга как будто сама открылась посередине, и Роза охнула, увидев портрет юноши.
– Ух ты, кто это? – выдохнула