Age of Madness и Распадаясь: рассказы. Александр Назаров
штиль. Мы выжидали, время шло медленно и мучительно. И вот, на горизонте вновь показалась толпа людей в белых одеждах. Они остановились в метрах двухстах от лагеря. Один из куэросцев вышел вперед и приблизился к нам. В руках он держал некий предмет, завернутый в материю. Без сомнений, к нам вышел лидер старателей с востока. Глава нашей экспедиции в свою очередь тоже подошел к нему. Мы, готовые защищать лидера, стояли позади. Куэрос открыл лицо, оно было очень смуглым, глаза – большими и карими; он носил длинные черные как смоль усы. Несмотря на грозный вид, он смотрел на мир холодным взглядом, в котором угадывалась некая мудрость. Он молча развернул сверток и бросил под ноги нашему командиру отрубленную голову некого куэросца. Далее он словами из всеобщего, а также жестами стал объяснять, что это и есть убийца нашего соратника. Намек мы поняли. Вернувшись в лагерь, мы стали выяснять личность убийцы.
– Почему вы вообще им поверили, что это наши вальнули их собрата? – недоумевал молодой Янс, – и теперь вы просто собираетесь отдать одного из нас им на растерзание? Это же абсурд!
– Согласен, – вступил в диалог старатель Дюк, по прозвищу «Маршал», самый старый член экспедиции, – где это видано, чтобы гордые граждане республики Хартфорт выдавали своего собрата в угоду врагам? Мы должны просто-напросто перестрелять этих черномазых и дело с концом. И от конкурентов избавимся, и себя защитим.
– А наши суды в Хартфорте так же делают, убивают прокурора и семью жертвы, защищая убийцу? – тут в диалог вмешался я.
– Вы не понимаете, это же совсем другое, – ответил мне Янс, в то время как «Маршал» заметно смутился.
– Нет, это то же самое, – резко возразил я.
– Знаете, что, – снова заговорил «Маршал» Дюк, – со всеми этими революциями-конституциями и правами человека мы совсем забыли, что такое родная кровь и её защита.
– Родная кровь не оправдывает преступления, – ответил я.
– К тому же, – добавил глава экспедиции, – вы, сэр Дюк, ходите по очень тонкому льду, говоря такие вещи о Великой революции. Ну да ладно, пора с этим кончать… Янс.
Он резко повернулся к сильно побледневшему мальчишке Янсу.
– Это ты сделал, ведь так? – спокойно спросил у юнца глава хартфортской экспедиции.
Янс молчал, и десяти секунд его безмолвия нам хватило, чтобы счесть это за признание. Отрубать ему голову мы не стали, мы же не дикари – решили просто повесить. Он брыкался, умолял, да и просто молился, пока мы тащили его на улицу, к куэросцам.
– Но все же под конец ответь, зачем, Янс, зачем?
– Деньги, нажива, просто ненависть, – плакал он, – а сейчас уже не надо ничего. Все бы отдал, что есть. Лучше нищим, чем мертвым.
– Поздно метаться, коли руки в крови, – говорил ему суровым тоном начальник экспедиции.
Тут, видимо, сами боги отвели мой взгляд в сторону: из-за угла одного из укрытий, выстроенных нами накануне, выглядывал «Маршал» Дюк. В руках