Девочка со спичками. Екатерина Тюхай
важно, – она просто мчалась сломя голову по лестнице в свое безопасное подземелье, к своим мышам, чтобы он никогда, никогда не нашел ее и забрал свои поганые деньги обратно. Она знала, что он их предложит, прямо сегодня, он скупит их с потрохами, весь институт, но ее он не сможет найти – и она никогда, никогда не отдаст ему «Капсулу».
– А там что? – Цифровой клерк, окруженный свитой из реальных людей и проекций, с любопытством приподнялся на цыпочки и посмотрел сквозь бликующую стеклянную стену на клетку с мышами, рядом с которой сидела Кира. Повернувшись спиной к посетителям, она склонилась над микроскопом.
– Кирочка, выйди, познакомься, это один из наших главных инвесторов, Федор Михайлович, он очень заинтересован! – Стрелковский хлопотал и беспокойно жестикулировал, пытаясь подать Кире знак, чтобы та вышла, но она сидела на месте.
Клерк оживился и сдвинул очки чуть ниже на нос:
– О, это Кира? Насколько я знаю, она кофаундер и владеет контрольным пакетом акций. Добрый вечер, Кира Евгеньевна!
Кира, словно защищаясь, прикрыла рукой шею, на которой вдоль верхних позвонков была набита веточка папоротника. Не снимая маски, она встала и спокойно прошла в дверь лаборатории мимо удивленной толпы.
– Компания не продается! – бросила она и пошла по коридору прочь. Ее фиолетовые кеды гулко стучали по полу, а позади нее Стрелковский нес какую-то чушь про женщин в науке и про то, что он с Мечниковой обязательно поговорит.
Клерк отделился от толпы и, остановив всех жестом, быстро пошел за Кирой.
Седовласый выразительно глянул на Стрелковского, и тот остался на месте.
Девушка шла и слышала легкое, но устрашающее жужжание проекторов, которые включались и выключались поочередно, по мере того как проекция клерка приближалась к ней. Кира вела его к выходу во внутренний дворик НИИ через анфиладу подсобных помещений, куда сотрудники обычно бегали покурить.
Она остановилась только перед дверью во двор. Снаружи, из-за стекла, закат теплыми низкими лучами ощупывал коридор. Кира обернулась.
Федор Михайлович стоял напротив и нагло улыбался.
– Долго имя выбирали? – Она пыталась справиться со страхом.
– А что? – как ни в чем не бывало ответил клерк. – Я люблю Достоевского.
– Он бы этому не обрадовался… – пробормотала Кира, пытаясь избавиться от ощущения сюра. – Как бы там ни было, повторю еще раз: «Капсула» не продается.
«Он не отстанет. Господи, пусть он уйдет!»
– Да я и не собираюсь ее покупать. Просто хочу инвестировать, как мы договаривались. Переговоры? – мягко улыбнулся клерк.
– Я договаривалась, не зная, кто вы. Да и сейчас не знаю, могу только подозревать. Но подозрения слишком сильные. И если они оправданны, то «Капсула» не продается. И в нее нельзя инвестировать. И переговоров я не веду.
– Вот как? – Клерк снял очки и медленно сложил их в карман, обнажая ничем не прикрытое, идеальное и искусственное, как белый пышный блин, лицо, на