Пишу любовью. Юлия Погорельцева

      Заметаются зори в багровых своих жерновах,

      Расплескается синь над безлюдным ночным неуютом,

      Я ещё почиваю в раскинутых смятых словах,

      На былых простынях беззастенчиво голого утра.

      Я ласкаю мечты, с неуёмным желаньем любить,

      В сладкой дерзости млея и юность сгребая в крупицы,

      Среди россыпей строк одиноко скользящая нить

      На раскрытое сердце стежком незаметно ложится.

      И сшиваются раны: былое, обиды и грусть,

      Неказистые дни, нелюбовь, небывалая стужа…

      Тонко плавит рассвет неприкрытую временем грудь,

      В ней так тесно стихам, они рвутся, любовью, наружу.

      Дух бунтарский, юностью воспетый,

      Струн обрывки, деку и лады,

      Унесло задиристое лето,

      Там, где росы пьют мои мечты,

      Где туманов вспененная жалость

      Лижет белым пухом стропы ног,

      И надежда зябнущая вжалась,

      А с небес устало смотрит Бог.

      Ты помилуй, Господи, послушай,

      Дай мне сито – мысли отберу,

      И святой водой омою душу,

      Поднимаясь светом поутру.

      И молитвой голову покрою,

      Осенив крестом свой грешный путь.

      Струн обрывки? новые с собою

      Я возьму – сыграть когда – нибудь!

      Дышит осенью ветер морозный,

      ранний вечер неистово тих,

      И рождается в завязи слёзной

      одинокий и плачущий стих.

      Его шепчут опавшие листья,

      забирая от плоти земли,

      В нëм небесные сизые выси

      неземные несут корабли

      И любовь, непременно святую,

      Без отравы, измены людской,

      И надежду, такую простую,

      что коснуться возможно рукой…

      Одни пишут стихи, чтобы их узнавали, ну и продать

                                            как-то потом себя подороже.

      Другие думают о бесславном финале, о словах,

                              что подлодкой веной под самой кожей.

      Смена дней и фаз, частоты, короли – свита. Кто-то

                              пробует виски, а иным самогон мëдом.

      Я в молебном платке, пожираемая софитом. Одалиска[1],

      придуманная своим народом.

      Я вращаю часы, изменяя поле, притяжение тел, их частиц

                                                                и