Сирин. Ксения Гофман
лица на бидон и обратно. Дарьяна бросила емкость на землю. Молоко разлилось, обрызгав ее платье и одежу Митяя, и впиталось в пыльную землю.
С застекленными пеленой слез глазами убегая в дремучий лес, она едва разбирала дорогу. Лишь бы подальше от деревни и от Митяя.
Парень, потирая ушибленную голову, удивленно смотрел ей вслед.
– Прежде с девками это срабатывало. Поломаются, строя из себя недотрогу, а после и рады в объятьях оказаться.
Не зная зачем, он поднял бидон, наполнил его доверху молоком и, оставив на тропе у чащи, медленно побрел домой. Уходя, он что-то неразборчиво бурчал себе под нос и виновато поглядывал на лес.
Тень густых елок укрыла Дарьяну. Сердце рвалось из груди, мешая дышать и мыслить. Опасаясь погоди, девушка кинулась не домой, а к реке, с двух сторон густо поросшей ивняком.
Наконец на берегу она смогла остановиться и, часто дыша, залезла на ставшую родной за долгие году иву. Дерево скрыло ее густой зеленой листвой и, трепеща на ветру, зашептало ласковую песнь.
Девушка, глотая соленые слезы страха и злости, затаилась. Первый поцелуй неприятно горел на губах. Дарьяна сорвала пару листков с ветки и, отплевываясь, вытерла ими рот. Шелестящая песнь ивы и журчание реки успокаивали бег сердца.
– Будь проклят этот Митяй! – в ярости шептала Дарьяна.
Девушке пришлось крепко зажмуриться и ущипнуть себя за руку, чтобы не поддаться злости и не наслать проклятие на его голову.
Снизу раздалось знакомое мяуканье. Царапка скребла толстую кору, прося девушку спуститься.
– Еще и котят без молока оставил! Ирод проклятый! – слезы с новой силой защипали глаза.
– Нечем мне накормить твоих детей, – вытерев соленый поток, осторожно спускаясь с дерева, жаловалась Дарьяна кошке. Слетать с макушки было привычнее.
Кошка не успокаивалась и, настойчиво мявкая, позвала хозяйку за собой.
– Иду я, иду. Не кричи, – отвечала кошке девушка – Может, у Проси хоть плошку взять получится? Главное, чтобы мачехи дома не было.
Дарьяна шла за животным по вытоптанной тропинке. По краям качался тысячелистник, желтые купавки тянули крохотные головки к солнцу, а шмели, не подозревая о несчастье девушки, шумно перелетали с одного цветка на другой. Кошка, нетерпеливо мельтеша черным в белую полоску хвостом, уверенно вела вперед.
Нехотя шли ноги к дому Проси. Стоит мачехи подруги узнать, что падчерица продукты раздает, так саму без еды оставит. Семья жила не бедно, да только для неродной дочери всего было жалко: и платья нового, и мяса кусок пожирнее. Частые тумаки и упреки приносили девушке много горя. Дарьяна часто видела, как пробиралась бедняжка к реке, садилась на покатистый берег и выговаривала Лагузке все печали и горести, прося быструю воду унести их.
Дарьяна думала, будь у Проси мать подобрее, как сложилась бы ее жизнь? Ототри золу с лица, наряди в платье целее, да заставь лицо светиться от радости – так краше и не сыщешь! Да только не одна Дарьяна красоту подруги заметила. Мачеха тоже видела, а потому