Узнать, хранить, не умереть. Станислав Ленсу
сосед. Горин поднялся, по привычке проверил, не оставил ли следов, похлопал себя по карману, проверяя пистолет, и вышел.
Произошло это две недели назад. Сейчас он сидел на площади, солнце приятно согревало лицо, и на языке ещё сохранялся сладковато-соленый вкус соуса. Страх действительно исчез. Горин потянулся, мышцы откликнулись легкой болью. Он как будто заново узнавал свое тело. Кровь весенними ручейками весело бежала по его обновленному телу. Он открыл глаза, огляделся, щурясь от солнца, посмотрел вверх. Синее небо в разрывах облаков. Горин словно увидел его заново, улыбнулся и счастливо вздохнул. Так неизлечимо больной чувствует возвращение к жизни накануне своей смерти.
Вечером он сидел в полупустом баре и пил текилу. Приятное опьянение, праздная болтовня на русском, без оглядки и осторожности, – всё это ему нравилось. Бармен, молчаливый, грузный и краснолицый, неодобрительно поглядывал на русского, но исправно наливал. В конце концов, мы живем в свободной стране, думал бармен, здесь и русскому позволительно надраться. Они же без этого не могут! Бармен и сам пропускал иногда стаканчик-другой, но чтобы вот так! Нет! Эти русские настоящие азиаты! Хотя нет! Вот у него партнер по гольфу – чистый кореец. Тоже азиат, но так не напивается. Получается, русские и не европейцы, и не азиаты. Хм… Варвары! Выбрались из лесов с кучей денег и лезут к нам, как свои!
– Устал… жутко устал, жутко! Слышишь, бро? – Горин сыпал соль на ладонь. – Vous compranez?[1]Ждёшь, ждёшь… а его всё нет. Understand?[2]
Бармен налил в стопку очередную порцию текилы, ловко насадил на край ломтик лайма и пододвинул выпивку Горину. Тот аккуратно слизал соль с руки, выпил, понюхал лайм и медленно стал его жевать. Бармен поглядел на Горина и решил не убирать бутылку.
– One more shot, sir?[3]
Горин застыл, глядя на бармена остекленевшим взглядом, потом сглотнул.
– Shot? Right… that’s what I’m waiting for[4]. Выстрел и кирдык! Понимаешь, он говорит, я правила нарушил! А если у меня свои правила? Тогда как?
Бармен скроил на лице подобие улыбки и налил снова:
– Hang on![5]
Горин тупо посмотрел на новую стопку.
– Hang on – Апполион… Апполион, между прочим, вестник смерти. Ты смотри… – он погрозил бармену пальцем, потом вздохнул. – Well… charge it to my room[6].
Он осторожно сполз с высокого стула и вышел в узкий холл. Девушка за стойкой администратора посмотрела на Горина пустыми глазами и снова уткнулась в гаджет. Над стойкой осталась возвышаться рыжая копна волос. Горин постоял, опираясь на металлическую дверь лифта и пьяно размышляя, стоит ли ехать одному или подождать попутчиков, и, не сумев найти ответ, поднялся по лестнице. В номере он разделся, надел махровый белый халат, переложил пистолет в карман халата и отправился в ванную комнату. Он открыл краны и уставился пьяными глазами на бьющие струи воды.
Боль в шее оказалась неожиданной, резкой и настолько сильной,
Понимаете? (фр.)
Понятно? (англ.)
Ещё рюмку? (англ.)
Выстрел? Точно, это то, чего жду.
Держись! (англ.)
Запиши это на счет моего номера (англ.)