Любовь дарующие: рассказы о любви, надежде и мурчащих котах. Людмила Лаврова
теперь можно точно выдохнуть и немножко отпустить себя. И не просыпаться ночью, испуганно вздрагивая и прислушиваясь к тишине, царящей в квартире. Как он дышит? Не плачет ли во сне?
Почему так? Почему люди перестают слышать друг друга? Привычка мешает? Или что-то другое?
Ирина глянула на мужа, сидевшего рядом.
Вот… Человек… Которого она столько лет любила… Странно, что хочется говорить об этом в прошедшем времени. Ведь ничего не изменилось? Или же изменилось как раз все? Где ответ на этот вопрос? И почему он вдруг понадобился ей именно сейчас…
– Ты чего?
Недоуменный взгляд. Вопрос, словно нарисованный в воздухе жирно и четко и повисший там. Снова.
Их там уже много, этих вопросов. Они похожи на черные кляксы, распластанные в пространстве. Ирина словно видит их все и разом. Свои, мужа, сына… И ни одного ответа. Почему? Неужели им совершенно все равно теперь, кто и что ответит?
– Ничего…
Вроде бы ответ, но совершенно безликий. Словно не было его вовсе. Как и всегда в последнее время.
Что-то теребит внутри, не давая покоя. Не молчи! Скажи все, о чем ты думаешь! Так будет лучше!
А лучше ли? Вдруг ее опять не услышат? Тогда что? Снова упреки, потому что крик рвется наружу, выплескиваясь всей той болью, которая накопилась внутри.
Ирина откладывает в сторонку ручку.
Плевать!
– Святик! Иди сюда!
– Что, мам? – сын взъерошенный, уже полусонный.
– Собирайся!
– Куда? – такие густо-карие, как и у нее самой, глаза распахиваются от удивления.
– Мы едем в Питер.
Она встает с дивана, отбросив в сторону ненужный уже учебник и поймав растерянный и удивленный взгляд мужа.
– Когда? Зачем?
Два вопроса сливаются в один, и ее мужчины смотрят на Ирину так, словно видят впервые.
– Потому что мне нужна пауза. И потому что лучше будет, если ты это сочинение напишешь сам. Без моей помощи. Вот посмотришь на картину и напишешь. А я тоже посмотрю. И подумаю.
– О чем? – Святик начинает приплясывать на месте от нетерпения, и Ирина невольно улыбается. Совсем как она в детстве.
«Ирина, не танцуй на стуле!»
«Танцуй, сынок! От радости, от предвкушения! Сколько еще в твоей жизни будет всего… Запретов, ограничений, недопонимания. Танцуй! Пусть хотя бы сейчас тебе будет хорошо! Чтобы было потом что вспомнить!»
– О своем, родной! Иди, собирайся! А я пока возьму билеты. Много вещей не бери. Мы на пару дней.
Ноутбук, молчание мужа…
Ну и пусть! Зато она снова войдет в тот самый зал и встанет на то самое место, откуда так хорошо видно рассвет над волной. И ей станет хорошо. Пусть ненадолго, но станет. А потом она решит, что делать дальше, потому что время для этого точно уже пришло. Потому что она больше не хочет слышать вот это:
– Ира, не ори!
Вагон, места… Хорошо еще, что билеты есть…
– Не два. Три.
Теплые пальцы обхватят ее руку, двинут мышку чуть в сторону и исправят будущее.
– Прости!
– Я