Erika. Криминальное чтиво по-нашенски. Александр Васильевич Дёмышев
но сознаю: поздняк!
Фаза 3. Дениска врезается в Алмаза. Не самый удачный Денискин прыжок – зубы бультерьера смыкаются на передней левой лапе «немца». Матёрый Алмаз кусает обидчика в шею, грозно рыча, рвёт белую шерсть, на которой проявляются багровые пятна. Кажется, ещё немного, и «немец», стряхнув назойливого вражину, порвёт его на мелкие кусочки. Но я-то знаю! И от знания этого – сердце моё уходит в пятки!
Забыв об опасности встречи с Карлосом, я ринулся к полю боя. Принялся оттаскивать от собак Чубэна, успевшего дважды пыром засадить Дениске под рёбра. Получая пендали от Чубэна, бультерьер подскакивал, словно гаубица во время выстрела, но лапу овчарочью не отпускал. Оттаскивая Чубэна, в первую очередь хотел я его самого уберечь. Точнее – себя! Ведь цапни Дениска авторитета – и всё, мне точно крышка. Но Чубэн, рвущийся к обидчику своего Алмаза, принял мои потуги за акт агрессии. Его кулак врезался в мою челюсть так, что в глазах у меня на мгновение свет выключился, сам же я еле устоял на ногах.
– Да стой же! – что есть мочи заорал я. – Или хочешь, чтобы он на тебя переключился?
Кажется, эти слова отрезвили Чубэна. Живой пример того, чем чревато это переключение, стоял рядом. Карлос дышал тяжело, видом своим напоминая рассерженного буйвола, но на рожон всё же не лез. Между тем боевой пыл Алмаза начинал иссякать, Дениска же напирал, словно заведённый. Чубэн рычал:
– Ну-ка, живо собак расцепили!
Дважды повторять не пришлось. Всей гурьбой принялись мы отдирать бультерьера. Да только не так это просто. Суеты много было, а толку… Сначала я, схватив Дениску за задние лапы, подняв их в воздух, скомандовал:
– Челюсти разжимайте!
Да разве их разожмёшь? На что бабы, хоть и собачницы, в этом деле способны? Карлос же к морде бультерьера не приближался. Передав Денискины задние лапы дамам-толстухам, взялся за челюсти сам. Как же я пожалел о том, что бросил в «Привете» буковую дощечку для разжимания челюстей! Сделать тут что-либо голыми руками не представлялось возможным.
Бультерьер, словно запрограммированный киборг, неумолимо продолжал страшную работу по ампутации овчарочьей лапы. Алмаз совсем перестал сопротивляться, казалось, вот-вот потеряет сознание. Он визжал: жалобно, умоляюще, громко! От визга этого меня мутило.
– Я щас уроду этому зенки повыдавлю! – орал Чубэн. И длинные, украшенные наколотыми перстнями пальцы тянулись к морде Дениски.
– Куда? Убери пальцы, откусит! – орал я в ответ. – Палку, или доску какую-нибудь ищите меж зубов ему запихнуть – рычаг нужен, без рычага не разжать!
Но Чубэн вместо поиска подходящего рычага уставился на меня, словно Кашпировский в телезрителя, цедя сквозь зубы заклинание:
– Ты труп. Вместе с собакой своей. Оба трупы.
Карлос же, подобрав с земли какую-то деревяшку, с расстояния вытянутой руки подал её мне. Приближаться к Дениске желанием он не горел. Я пробовал разжать