Демон против Люфтваффе. Анатолий Матвиенко
Джинджолия озвучил самый животрепещущий для моих спутников вопрос.
– Пролетериан? – это слово оказалось для Пьера понятнее по-английски. – Ай эм а рэд пролетериан!(2)
2. Я – красный пролетарий (скверный английский).
В подтверждение он стукнул кулаком себя по груди.
– С собственным автомобилем? – поразился Гиви. – Сколько же он зарабатывает?
Самому интересно. Показал водителю франк, знак вопроса и календарик, отметив ногтем месяц. Не снижая скорости менее ста пятидесяти, выходец из угнетённого класса написал цифру пальцем на приборной доске. Военлёты уже получили минимальное представление об уровне цен по придорожным забегаловкам, поэтому растеклись по сиденьям в шоковом ступоре от подлости загнивающих империалистов, выплачивающих пролетариям шальные деньги.
– Ничего парни, – я утешил их как мог. – Победит революция, и он тоже получит зарплату на уровне рабочего с завода «Красное Сормово», а машину сдаст в парижский жилкомунхоз.
По идее прямолинейный Гиви должен был рявкнуть «и в задницу такая революция», но мои коллеги подчинились иной логике – советской. То есть просто промолчали.
Конец автомобильного путешествия ознаменовался плотным дождём. Машина буквально врезалась в сырую взвесь. Солнечная Франция вдруг превратилась в подобие туманного Альбиона, описанного в романах. Интересно, как будем пересекать Средиземное море. На рыбацкой шхуне?
На побережье мы с ужасом увидели транспортное средство, изготовившееся перекинуть нас в Испанию. Не буду утверждать, что хорошо знаком с техникой времён Мировой войны, но вряд ли этот аппарат моложе. «Чайка» по сравнению с ним – воплощение человеческого гения. А самое страшное нарисовалось рядом. Древнее уёжище поведёт над морем… женщина-пилот! Если не ясно, она вовсе не страшная, худенькая только, глазищи огромные и хитрые. Но! Женщина за штурвалом! Можно считать, что уже приплыли.
– Хола! – весело сказала она. После чего отрывистыми и понятными словами, по крайней мере, мне понятными, объяснила, что самолёт маленький, вещи не брать. Главное – выбросить паспорта. Или отдать их Пьеру.
Ерлыкин, поражённый способом переправки через море, ткнул пальцем в реликтовый аэроплан.
– Что это? Самолёт Можайского? Фарман? Блерио?
Девушка, уловившая названия летающих гробов начала Мировой войны, что-то весело прокурлыкала в ответ. Сквозь шум дождя и ветра мне послышалось «Ле Пате Сет… Лорен-Дитрих онжин…». Да, особенно «Лорен-Дитрих» впечатляет, так называл свою развалюху Адам Козлевич из «Золотого Телёнка» (3).
3. Возможно, имеется в виду «Потез-VII» 1919 года с двигателем упомянутой марки, воздушный аналог «Антилопы-Гну» Козлевича. Автор не всегда знает, что болтают персонажи.
Думаю, археологи будущего нашли бы на «Пате» остатки кабины и сидений. Здесь позади пилотского места обнаружился люк, ведущий в малюсенький грузовой отсек. Владелица крылатого кошмара пальцем на мокрой обшивке написала 5х75. Угу, в среднем