Демон против Люфтваффе. Анатолий Матвиенко
турели и присобачили бомбовую подвеску, но моторы изношены, запчастей нет. Короче, бомбардировщиков нет.
Не намного моложе «Ньюпоры» NiD 52, французские истребители, безнадёжно устаревшие лет пять назад. Их десяток, только половина – сравнительно исправных, пилотов не хватает. Отправили в СССР на учёбу ещё до войны, не дождались…
– Так мы же лётчики! – дёрнулся Копец.
– Отлично, камарадос! В Альбасете казармы резервистов, фалангисты бомбят его с десяти до одиннадцати утра как по расписанию. Прикажу готовить два «Ньюпора» к полёту!
Даже Григорьич удивился. Я же накинулся на напарника чуть не с кулаками.
– Совсем сдурел, военлёт? Эти гробы хотя бы проверить в воздухе нужно!
А он так небрежно:
– Вот в бою и опробуем. Или ты собрался жить вечно?
Ну почему у этих русских не бывает разумной середины? Или «снижаем аварийность», или очертя голову тигру в пасть. Спросил Ванятку, он лишь плечами пожал, насколько это возможно для души, отключённой от управления телом. Кажется, я догадался. Если разобьёмся вдрызг, здесь за аварийность никто не вздрючит, это крайне впечатляющая причина.
Прибежали механики, засуетились. Неторопливо вышел худощавый мужчина в гражданских брюках и рубахе, рука забинтована и на перевязи. Тонкие усики, лицо интеллигентное. Похоже – офицер. Какого дьявола они форму не носят? Потом выясню.
– Салуд, русия!
– Салуд, амиго, – ответил я и тут же был зачислен в ряды спецов по местному языку. Во всяком случае, наш переводчик вместе с Хименосом взяли на себя Копеца, а раненый повёл меня к другой птичке.
– Капитан Хуан Алонсо. Это – мой «Ньюпор».
Он сопроводил речь красноречивыми жестами, даже Ванятка понял. На обшивке машины заплаты. Вот откуда ранение Алонсо. Надо же, в таком состоянии посадил. Не уверен, что, будучи вполне здоровым, я справлюсь с аэропланом. А воевать на нём…
Через полчаса у кабины появился Копец.
– Скажи, Бутаков, ты на И-пятом летал?
– Не-а.
– «Ньюпор» на него больше чем на И-15 похож. Догнать франкистов разве что с пикирования получится. В десять набираем высоту и ждём. Скажи честно, сколько в этом году налетал?
– Четыре часа.
– Не густо. Я – куда больше. Значит, иду первым. Если старушки «Арадо» пожалуют, с ними порезвимся. Хуже, если «Юнкерсы» пятьдесят вторые. На прикрытии могут быть «Хейнкели» или «Фиаты», не менее четырёх штук.
– Тогда нам точно – капец.
– Не звизди раньше времени. С высоты кидаемся на бомберов. Потом нас догоняют истребители. «Ньюпор» – тихоходный,наверняка круче горизонтальный вираж закладывает. Главное – головой верти и не катись по прямой, если гад тебе в хвост зайдёт.
С таким запасом авиационной и житейской мудрости я скинул коричневый пиджак из закромов НКВД. Плечи обняла испанская лётная куртка, сверху – лямки парашюта. Без чего-то в десять утра механик Хосе завёл мне мотор, по старинке дёргая рукой за лопасть винта. Прогрелись, и я за «Ньюпором»