Сезон пурги и пепла. Павел Беляев
быстро-быстро и честно-честно закивала. Пришельцы тоже сидели с самым благонадёжным видом. Однако если старику хозяин поверил сразу, то на Азаре он задержал подозрительный взгляд.
Парень натянул свою самую обезоруживающую улыбку, и только после этого Глухарь отвернулся от него.
На ночь глядя девочку, конечно, никто восвояси не отпустил. Философов согнали с полатей и постелили им на полу у печки. А на лежанке за цветастой занавеской устроилась Макланега.
Как бы Азарю ни хотелось расспросить её, откуда простая девчонка, пусть даже бы и дочка старосты, в эдаком захолустье знает о Лугине Заозёрном, пришлось ждать до утра.
Утром все встали чуть свет. Весьцы тотчас принялись за свои повседневные обязанности, и «сказочники» до вечера оказались предоставлены сами себе. С сумерками их снова ждали в избушке старосты с новыми рассказами.
Макланега поблагодарила хозяев за гостеприимство и отправилась восвояси. Философы увязались следом. Глухарь проводил их мрачным взглядом, однако препятствовать не стал – верно, пребывал в уверенности, что средь бела дня в родной веси с девочкой ничего не может случиться.
И первым, о чём спросил её Азарь, как только они остались втроём, было, конечно, откуда девица знает Лугина. И каково же было удивление парня, когда Макла заявила, что читала скандальный труд старого философа – «Трактат о сути вещей».
– Когда-то мы торговали с большой землёй, – рассказывала Макла, пока они шли к избе старосты самым длинным из всех возможных путей. – Моя бабушка была купчихой. Возила иным людям наши ягоды, пушнину и дикий мёд. У нас он особенный – никто такого не делает. Честно говоря, и мы тоже. Нам его приносят, но торгуем как своим. Наш мёд на дальних землях в цене.
Конечно, девица имела в виду, что мёдом с ними делятся медведи, которые имеют обыкновение ходить на двух лапах и напевать себе под нос песни на человеческом языке.
– Так вот, – продолжала Макланега, – бабушка научила меня читать и считать. На самом деле это у нас не так чтобы сильно ценится, но купцы приносили пользу, поэтому все терпели.
– А сейчас? – вклинился Азарь.
– А сейчас их нет, – отрезала Макла, и парень посчитал за лучшее не продолжать расспросы. – И бабушка привозила мне с дальних краёв всякие книжки. Среди них и был «Трактат о сути вещей».
Девочка вздохнула и потуже запахнула свою телогрею. Макланега замолчала, а философы не решались заговорить с ней вновь, предоставив возможность побыть со своим горем.
Под ногами хрустел свежий снег. Он был такой белый, что слепил глаза. Мороз щипал нос и щёки.
– Книги хотели сжечь, когда бабушка умерла. Я сказала, что в честь неё должна сделать это сама. Но я не смогла, – с каждым словом голос девочки становился всё тише. – Никто не понимает… Книги – это же память. Память о ней! А ещё они словно… – Макланега подняла глаза к небу и оглядела его так, будто искала там подходящее сравнение. – Они как будто дверь. Дверь в неведомое и далёкое. Они хранят в себе мудрость таких, как Лугин Заозёрный. Они таят в себе боль таких, как я. Они таят в себе радость… В книгах есть вообще всё,