Смерть Отморозка. Кирилл Шелестов
не заходит; Ваня сидит целыми днями один. У него там есть пианино, он притащил кое-какую аппаратуру, что-то мудрит, творит, слушает всякую какафонию; ничего, кроме этого ему не нужно. Ну еще книги, он много читает.
–Они с Лиз богаты?
–Еле сводят концы с концами. У них три кредита, Лиз из-за них страшно переживает.
–Как же я буду с ними объясняться? Я плохо знаю французский. В университете он шел у нас вторым языком, но я много лет на нем не говорила.
–Справишься. Если что, помогу, я тут малость выучился по-басурмански.
–Я грамматику совсем не помню!
–Об этом не беспокойся. Во французских деревнях грамматику никто не знает, может быть, только Ваня.
–А по-английски они говорят?
–Условно. Хэлоу, тре бьян.
–Это не совсем по-английски.
–Только не говори им об этом. Ладно, переодевайся, не буду тебе мешать.
* * *
Когда через час Анна, слегка подкрашенная, в длинной юбке из тонкой мягкой шерсти и темно фиолетовой кофте с низким вырезом, очень ей шедшей, спустилась вниз, она выглядела нарядной и женственной. Жан-Франсуа и Лиз уже сидели на кухне вместе с Норовым на высоких табуретах вокруг стола, пили кофе и болтали. При виде Анны французы церемонно поднялись со своих насестов.
Жан-Франсуа был высок, худ, лет сорока, со светло-серыми близорукими, рассеянными глазами, длинными спутанными, светло-каштановыми волосами, небрежно забранными сзади в хвост, и бородой гораздо темнее волос. На узких плечах болтался свободный меланжевый джемпер, наряд довершали джинсы и туфли, хотя и не новые, но хорошего качества.
Лиз, невысокую ладную шатенку, трудно было назвать красавицей в полном смысле этого слова, черты ее лица были грубоваты. Но у нее были большие темные глубокие глаза и чудесные густые длинные волосы. Крепко сбитая, полногрудая, с крутыми бедрами, она источала ту земную витальность, которая многих мужчин притягивает сильнее, чем красота.
Норов представил их друг другу.
–Хочешь кофе? – спросил он Анну.– Или вина?
–Лучше чаю.
Он включил чайник.
–Как долетели? – спросила Лиз.– Без приключений? Я приготовила к вашему приезду финансьеры.
Она показала на маленькие мягкие бисквиты с малиной, лежавшие на большой тарелке, принесенной ею из дома. Руки у нее были крупными, мужскими, без маникюра. Анна взяла один бисквит, попробовала и зажмурилась. Лиз заулыбалась и сразу стала обаятельнее.
–Нравится вам у нас? – спросила она.
–О, да! Такой вид!
–Три «Д»,– подсказал Норов.
–Что означает три «Д»? – заинтересовалась Лиз.
–Наверное, что-то очень хорошее, я не очень разбираюсь в современном российском жаргоне, на котором выражается Анна.
Анна взглянула на Норова с укором.
–Он меня дразнит, – сказала она.
–Поль? – улыбнулся Жан-Франсуа, открывая мелкие, неровные зубы, несколько портившие его красивое лицо.– Он может. Он и меня часто дразнит. Например, он утверждает,