Со всеми наедине: Стихотворения. Из дневника. Записи разных лет. Альмар. Александр Гельман

      Я опоздал,

      опоздал навсегда,

      как Россия.

      Опоздавшие навсегда,

      от невероятной свободы после полного отчаяния

      способны сотворить

      как великое добро, так и великое зло —

      с равным успехом.

      Жуткий сон:

      будто повесили Сталина,

      и веревку, на которой он был повешен,

      разрезали на миллионы кусочков

      и раздали каждому жителю России

      по кусочечку.

      И каждый

      из своего кусочка веревки

      сварил себе суп,

      и все хлебали

      из солдатских котелков этот суп,

      и все были счастливы.

      Иди, не бойся страха,

      В России неизбывен страх,

      здесь надо овладеть искусством,

      не сокрушая страх в груди,

      проявлять отчаянную смелость,

      здесь мужество и страх родные братья,

      всё несовместное здесь совместимо.

      Чтобы договориться

      не уничтожать друг друга,

      надо сначала

      о многом, многом, многом другом

      договориться,

      но этого много, много,

      так много,

      что у всех, кто за это берется,

      руки опускаются.

      Тонкая политика для грубых целей —

      какое упорство притворства!

      Нынче в России искусство политики

      значительно превосходит искусство искусства,

      народ-зритель околдован, ликует,

      целует следы на снегу от сапог властителей,

      готов на все ради ничего.

      Между всем и ничем,

      между первым и последним,

      между краями, между серединами,

      между обломками неизвестно чего,

      неизвестно откуда взявшимися

      и цельно-целым мирозданием

      обнаруживаются связи/бессвязности,

      пригодные для поэзии.

      Из ничего, из нуля,

      как из горящего круга в цирке,

      строчки выскакивают,

      занимая свое незаменимое место

      в растущем стихотворении —

      с какого слова ни начни,

      какую строчку первой ни поставь,

      душа находит продолженье.

      Яблоко, здравствуй!

      Здравствуй старый друг,

      главный моей жизни фрукт

      в нашем скромном саду, в Дондюшанах,

      где имелось всего шесть деревьев,

      не считая акаций, яблонь было две,

      на одной росли зеленные антоновки,

      на другой – красные щечки, райские яблочки.

      Я про рай еще ничего не знал

      (можно подумать, теперь знаю),

      но название «райские яблочки»

      полюбил