Шкатулка княгини Вадбольской. Галина Тер-Микаэлян
канцлером Бестужевым и Трубецким, – неужто вы в Сенате решить свои дела и согласовать мнения не можете? Не беспокой меня с этим более, мы нынче в Маврой Егоровной водевиль готовим.
Трубецкой вновь поклонился и уже собрался уходить, но тут вспомнил:
– Меня, государыня, брат Иван просил за сына его друга покойного, Филиппа Новосильцева, слово замолвить.
– Ах, да, – нахмурившись, кивнула императрица, – я припоминаю, – она повернулась к своей статс-даме, – надумала ли ты что-нибудь о Новосильцеве, Мавра Егоровна?
Графиня Шувалова хоть и не пеклась особо о Новосильцеве, но застать бы себя врасплох не позволила. Вопреки этикету, требовавшему от нее прежде ответить императрице, она дружелюбно улыбнулась Трубецкому, который в последнее время поддерживал ее мужа в его противостоянии могущественному Бестужеву:
– Не тревожьтесь, ваше сиятельство Никита Юрьевич, и передайте брату, что это дело уже улажено, – когда же князь, пятясь, вышел, она обратилась к Елизавете Петровне: – Я, матушка-государыня, только время подыскивала, чтобы сказать.
– Так что у тебя, говори, – нетерпеливо воскликнула императрица.
– Писцам мужа я велела реестры просмотреть. В девяносто девятом за Новосильцевыми числилось несколько имений, которые в поздних бумагах не указаны, и ни брату, ни Румянцеву не отошли.
– Эк, хватила, так за сорок лет эти имения сто раз продать можно было!
– И я так подумала, государыня, – кивнула Шувалова, – писцы сравнили с поздними записями и нашли, что одно имение, Мелихово, долгое время ни за кем не значилась. Вроде бы Василий Яковлевич Новосильцев еще в восемнадцатом году продал его дальнему родственнику Устину Новосильцеву, но тот почти сразу после этого умер. Покупка нигде зарегистрирована не была, хотя в имении жила вдова Устина и получала с него доход. После ее смерти их с Устином сын Николай Устинович Новосильцев пожелал войти в наследство, но никаких документов на Мелихово представить не смог, говорил, купчая потеряна, а отец его сделку зарегистрировать не успел. Потом он ее вроде бы отыскал, но дело затянулось, судейским казалось, что купчая подделана. Правда, никто больше на имение не претендовал, потому они все же сошлись, чтобы купчую признать.
– Небось, мзду достойную получили, вот и признали, – недовольно поморщилась императрица, – коли купчая сомнительна, то имение должно отойти Филиппу Новосильцеву, пусть пересмотрят. Да, а велико ли имение?
– Имение крохотное две деревеньки по пять дворов и двадцать душ мужского полу. Однако у меня еще имеется мысль, матушка. У князя Данилы Друцкого дочь Елизавета на выданье, последняя от первой жены, старших он пристроил. Девушка красавица, мачеха спит и видит, чтобы быстрей с рук ее сбыть – у самой две дочки подрастают.
– И верно! – радостно захлопала в ладоши Елизавета Петровна. – Я свахой буду, мне князь не откажет. Филипп Новосильцев хоть и не богат, но роду старинного и собой хорош, а приданое