Орден Скорпионов. Айви Эшер
ление, физическое насилие, наркотическое опьянение (жертву одурманили с целью изнасилования и похищения).
Начало этой книги самое мрачное, но по мере развития сюжета повествование становится светлее, радостнее.
Пожалуйста, имейте в виду, что в книге могут присутствовать другие вещи, которые могут для кого-то стать триггерами.
1
Меня разбудил громкий лязг: металл ударялся о металл. Воздух был затхлым, воняло грязными телами и ночным горшком. Он проникает в мои легкие, и я давлюсь им, задыхаясь от этой отвратительной вони. Жгучий холод пробирает до костей, вызывая дрожь и смятение.
Где я?
Мысль, будто густой туман, ползет в моем сознании. Я пытаюсь открыть глаза, но их залепило коркой. Я пытаюсь поднять веки, но ресницы слиплись, и мне больно, так что я тру глаза, чтобы их очистить. Мое сердце тревожно бьется: неприятные, незнакомые ощущения во всем теле завладели моими чувствами, вызывая беспокойство.
Что-то совсем, совсем не так.
Я не знаю, что происходит, и почему мое тело болит так, словно оно побывало на войне. Я пытаюсь собрать свои путаные мысли и чувства воедино, но это похоже на то, как если бы я пыталась вскипятить воду на последнем тлеющем угольке в очаге. Я борюсь с паникой, что бьется у меня в груди, и со звоном в ушах, превозмогая боль, открываю веки. И все, что я получаю в награду за свои усилия – это бесконечная темнота вокруг меня.
Тихий стон вырывается из моего горла, когда я поворачиваю голову, чтобы получше рассмотреть окружающую меня темноту. Я едва пошевелилась, а боль в моем черепе тут же поползла вниз по шее, обнимая за плечи. Боль прокатывается по мне, как рябь по поверхности гладкого озера, и я глубоко вдыхаю затхлый воздух, пытаясь избавиться от мельтешащих кругом черных пятен, мешающих разглядеть что-то в и без того темной комнате.
Внезапно накатывает тошнота, и я сжимаю кулаки – слабая реакция тела на страдания и боль. Мои короткие ногти отчаянно скребут по холодному полу, на котором я растянулась. Я готова избить того, кто сделал это со мной, и это желание течет по моим венам. Жаль, что у меня нет ни единой догадки о том, где я и почему тут оказалась. Как будто кто-то торопливо стер из моей памяти все важные детали, осознание того, кто я есть, оставив после себя лишь меловые разводы и темные облака пыли.
Мое внимание привлекают чьи-то тихие, еле сдерживаемые всхлипы – слева от меня кто-то есть. Мои глаза пытаются приспособиться, сфокусироваться на том, что окружающая темнота скрывает от меня.
Я пытаюсь унять дрожь, внезапно замечая, как во рту появляется привкус ужаса. Старого древнего ужаса, настолько старого, что мне кажется, будто он заполз внутрь, умер и гниет на моем языке неизвестно сколько времени. Желчь щекочет заднюю стенку горла, когда мои глаза окончательно привыкают к всепоглощающей тьме вокруг. Я моргаю, пытаясь справиться с наплывом образов, напрягаюсь, словно составляю опись вещей, окружающих меня, по мере того, как глаза мои их фиксируют.
Это не просто холодный камень под моими избитыми конечностями, который лишает мое тело тепла и комфорта. Меня окружают металлические решетки. Высокие зловещие прутья, вделанные в ледяной каменный пол, их венчает жуткая, почерневшая металлическая крышка.
Я в клетке.
Клетка частично сделана из железа, и осознание этого вызывает всплеск паники и прилив адреналина – хотя я не могу вспомнить, почему и как я подумала, что металл этот опасен. Мое тело явно пыталось сказать мне что-то – что, по его мнению, я должна была понять, но в моей налитой свинцом голове было пусто. Мне не хватало каких-то деталей, части себя, чтобы понять собственную реакцию на происходящее.
Страх с новой силой поднялся в моей груди. Биение моего сердца напоминает стук копыт лошади, что несется к финишной черте в гонке. Мое тело отвечает на мои бешеные эмоции, но мои мысли спотыкаются. У моего разума нет шансов догнать тело.
Я вглядываюсь в темноту и вижу еще больше клеток. Они стоят вдоль стены комнаты, некоторые пустые, их открытые пасти ждут, чтобы сожрать ничего не подозревающих жертв. Другие заполнены беспомощным, бесформенным нечто – таким же, как я.
И снова я слышу тихий, мягкий ритм чьих-то всхлипываний. Я пытаюсь выяснить, кто поет эту печальную песнь, но не могу понять, откуда она доносится.
Я поднимаюсь с земли на трясущихся конечностях, и паника расправляет крылья в моем животе, а боль кричит в моих руках. Стоит мне двинуться, как на лицо падает серебристая прядь волос.
Я замираю. Смотрю на этот необычный оттенок, я жду, когда цвет или форма вызовут в моем одурманенном, истерзанном разуме хоть какой-то отклик, намек на узнавание. Но в голову ничего не приходит. Я тянусь к локону, осторожно дергаю его и чувствую, как корни прядей натягиваются у кожи головы. Это точно мои волосы.
Почему меня это так смущает?
Я еще приподнимаюсь, не обращая внимания на предупреждающую дрожь моих напряженных, слабых мышц. Я расчесываю длинными ногтями свои локоны, отодвигая густые пряди от лица. Кончики волос