До захлебывания, до задыхания. Серия книг поэтической философии миропонимания новой эпохи. Владимир Симонов

      Мне на молекулы бы рассыпаться,

      но когда атом, куда еще,

      куда мне и зачем рыпаться, —

      лучше бывает, чем хорошо?

      Звезда – атом, и я туда и так же,

      атом вселенной как единица,

      в этой единичности – надо же,

      я полность, как в галактическая спица

      в колесе вселенском, внемерном;

      как явь, чернодырная тональность,

      и я, соединяющий словом-перлом

      феноменальную реальность…

      Зачем? Да, как-то и выбора нет

      и у меня, и у тебя тоже,

      как ориентироваться на свет,

      ничего ни итожа…

      В зазеркалье пахнет тиной,

      все, что было, все прошло,

      скучно, сумрачно, уныло,

      беспробудно, – что еще…

      Смысл, наверно, где-то спрятан,

      устаканен ураган,

      в паутину свет закатан,

      уничтожен нотный стан…

      В зазеркалье мыслям тесно,

      нет простора для весны,

      мелко, призрачно, – как тесто

      не вернувшееся с войны…

      Там, где ждали урожая,

      все погрязло в тьму идей,

      как шарманка, не уставая,

      льет и льет едкий елей…

      Не воскресшее прокиснет,

      не распятое сгниет,

      кто-то зазеркалье ищет,

      а найдется – пропадает…

      Зазеркалье не в почете,

      бреду пьяных нет цены,

      командиру нашей роты

      деньги как-то не дошли…

      Он страдает, сумашестит,

      всех пытается проклясть,

      в зазеркалье дьявол крестит,

      не получится украсть…

      Сказки бряцают забралом,

      грязи здесь невпроворот,

      зазеркалью вечно мало

      слов прозренческих и нот…

      Облака, не облака,

      то ли утро, то ли вечер,

      то ли ураган слегка,

      то ли храм наш не подсвечен;

      но алтарь мой на свету,

      солнечным овеян блеском,

      и ловлю я на лету

      смысл, увенчанный гротеском…

      Все иллюзии померкли,

      внепредельности простор,

      в перспективу смотрит вектор,

      время выходить из нор,

      где уютно пахнет скарбом,

      где насиженный верстак,

      где в углу ведро и швабра,

      где с порога все не так…

      Все вчерашнее, гнилое,

      переплетенное тьмой,

      но и там еще живое,

      сможет прорасти весной;

      солнце встретит, согревая,

      ветер парусу поддаст,

      и дождемся урожая.

      Зло с добром в обнимку пляшут,

      то ли вальс, то ли фокстрот,

      а толпа с восторгом машет —

      какофония и па, и нот…

      Сумасшествие в почете,

      или просто беспредел —

      в благословительной квоте

      пробел…

      Богу ли это надоело,

      или архангелы в отпусках,

      но чертям свобода, – дело

      жарить людство на кострах…

      Богу – Богово, но человеку

      очеловечиванием жить,

      Любви молиться, как на Мекку,

      чтобы