Я за тобой никогда не следила. Анастасия Борзенко
толпился в тесном помещении, но никто не ругался, что искренне удивило Наталью.
Она принялась искать брата. Ее взгляд остановился на женщине в льняном платье, которое колом топорщилось из-под облезлой шубы. Босые ноги женщины были в резиновых калошах, а на улице ведь крепкий мороз! К ней жались трое детей, в глазах всего семейства читалось блаженное спокойствие. Наталья съежилась, жутковатые какие-то детки…
Рядом с ними молилась дама в красивой шляпке с вуалью, из-под которой выбивались пряди ярко-рыжих волос. Она смотрела в пол, комкая в руках замшевые тонкие перчатки, и шептала молитвенные слова, глотая слезы. «Ну, мать, вот это ты нагрешила, видать!» – пронеслась у Натальи зарифмованная мысль, и она едва не рассмеялась в голос.
В толпе промелькнуло знакомое лицо. Мужчина из суши-кафе, Сергей Адовцев. Ему что здесь понадобилось? Наконец она увидела брата. Тот стоял в красивом золотом облачении и только начал нараспев службу, как в церкви воцарилась тишина, лишь непонятные слова песней лились вокруг.
После службы люди поочередно подходили за причастием. Павел давал им хлеб и поил с ложки вином, каждый дотрагивался до его руки губами. Выпить бы не помешало, решила Наталья. Только не сладкого кагора с общей ложки, а коньяка. Кружку, а лучше две, бессонная ночь разливалась перед глазами маленькими звездочками и вызывала неприятные ощущения в желудке. Опять она хочет есть. Так и растолстеть немудрено.
Адовцев подошел к Павлу, принял хлеб и вино, после на ухо что-то шепнул. Епископ кивнул и подозвал жестом диакона, чтобы тот его подменил. Мужчины направились к выходу. Наталья испуганно дернулась: куда это Адовцев уводит Павла? Она вспомнила, как он интересовался им в кафе, неприятное предчувствие защекотало в области желудка, и Наталья бросилась пробираться сквозь толпу. Зимние одежды прихожан сильно затрудняли движение, а кричать в такой толпе было бесполезно.
Когда девушка отворила тяжелую дверь храма, в лицо пахнуло морозной прохладой, голова закружилась от хлынувшего в мозг кислорода. Слава богу, свежий воздух! Она стянула с головы шарф и осмотрелась. Народу у церкви собралось еще больше прежнего, очередь тянулась длинной змеей в жилые кварталы, и не было видно ей конца.
Она села в машину и закурила, необходимо было успокоиться и взять себя в руки, сигарета только мешала. Черт! Третьякова выбросила вонючий окурок в окно и стала рыться в сумочке. Этот необъемный серый баул едва можно было назвать сумочкой, но зато в ней очень многое умещалось, она нашла наконец салфетку с номером телефона Адовцева.
Он ответил не сразу. Наталья тут же ринулась в атаку:
– Зачем вам мой брат, черт вас дери?!
– Наталья, и вам добрый день! Я сам вас найду. И избавьтесь от фотографий, неразумно возить их с собой.
Наталья нервно вжалась в кресло.
– Не волнуйтесь, о фотографиях никто не знает и не узнает, если будете умницей, – добавил агент приятным голосом.
Гудки мерзко застучали в висках. Этот Адовцев ее достал! Откуда ему известно про фотографии,