Греховное лето. Владимир Янсюкевич

      Марина. И я рада! (Подаёт Жарову руку, жеманно). Марина. Проститутка.

      Жаров. Здрасьте… (До этого сделал движение, чтобы поцеловать Марине руку, но передумал, просто пожал).

      Рублевский (рассмеялся). Не смущайтесь, молодой человек. Это у неё юмор такой. Нынешняя молодёжь нарочито отвязна. Она думает, свобода нравов и есть истинная свобода.

      Марина. А разве – нет?

      Рублевский. Это тоже рабство, золотце. Каждый в плену у своего либидо, которое худо-бедно корректируется общественными установлениями. Старина Фрейд попал в яблочко. (Жарову). Не так ли, молодой человек?

      Жаров. Я не силён в теории.

      Марина (Рублевскому). А можно доступнее, Мотя?

      Рублевский. Пожалуйста! Как ни пыжится человек соблюсти свою невинность, его обязательно изнасилуют. Физически или морально. Индивидуально или всем скопом. Частное лицо или государство. Сегодня или завтра. Без разницы. Главное, это непременно произойдёт. И самое любопытное, он потом будет убеждать себя, что сие было неизбежно и даже необходимо, дабы жизнь не в тягость казалась. И заметьте, так было всегда. При любом режиме.

      Певчина. Это уж слишком доступно, Матвей Ильич.

      Рублевский. Как просили.

      Жаров. Ни счастья, ни свободы, ни покоя…

      Рублевский. Именно так.

      Жаров. И что же остаётся?

      Рублевский. Остаётся одна неразменная монета на все века – любовь и ненависть. Две стороны одной медали. Как орёл и решка.

      Марина. А что тогда «истинная свобода»?

      Рублевский. Фантом, деточка. Игра слов. Философский мираж. Заблуждение праздного ума, если хотите. И кто понимает это, отчасти свободен. Но мы забыли про именинницу!

      Марина. А! (Грозит пальчиком). Ты хочешь сказать, Мотя, свобода только для тебя? А остальные пусть выкручиваются, как хотят.

      Рублевский. Умерь свой пыл, золотце, а то отправлю домой, к мамке. Пешком и без шубы, учти.

      Марина. Да пожалуйста! Хоть голяком!

      Рублевский. Смотри, пожалеешь! (Незаметно шлёпает Марину).

      Марина (заливисто рассмеялась). Ой, щекотно!

      Рублевский. Не безобразничай, детка. А то и в самом деле отправлю.

      Певчина. Проходите к столу.

      Рублевский. С удовольствием!

      Марина. Мотя, а можно я рядом с ним сяду? (Показывает на Жарова).

      Рублевский. Ну, это как хозяйка решит.

      Певчина. Если не возражаете, Мариночка, рядом с ним сяду я. А вы рядом с Матвеем Ильичём. Заодно и поухаживаете за ним.

      Марина (капризно). Тогда пусть он за мной поухаживает. Я всё-таки женщина.

      Рублевский. Заноза ты, а не женщина! Садись, где сказали.