Крапива. Даха Тараторина
ты не бросил меня? – спросила Крапива.
– Потому что я взял тэбя в сэдло. Поклялся защищать перэд Рожаницей.
Вот оно как. «Шляхи жадны до женщин», – сказал Влас. Сказал, а сам не понял. Не жадны – бережливы.
Юный шлях, забрав с собою из разорённой деревни девицу, с нею вместе посадил на коня Лихо. Кто станет ответ держать, коли девица окажется лгуньей? Он и станет.
Крапива вызвала в памяти обиженно вскрикнувшего Холодка, когда за ним пришла Хозяйка Тени. Больше не сыграет на свирели первый парень Тяпенок, а Крапива не вздохнёт украдкой, что нельзя хоть раз прильнуть к его устам. И ведь не абы кто, не безликий степняк убил Холодка, а Шатай! Его лицо, не чьё-то ещё, перекосила ярость битвы. Но вот сидел с нею рядом, робко пряча взгляд, уже совсем иной Шатай… И больно было предать его!
Шатай и Влас разнились как вода с небом. Разные народы родили их, а всё одно отражались друг в друге, как братья.
Один вырос в дороге, не спал на перине и не пил сладкого мёда, а о Крапиве пёкся, словно всю жизнь её ждал!
Второй, баловень богов, любимый воспитанник Посадника, обожаемый слугами и окружённый красавицами… А душа истекает кипящей чёрной смолою.
Один, не задумываясь, резал своих и чужих.
Второго бросили в бою самые преданные воины.
Да и обликом Рожаница обоих наградила, словно в насмешку.
Степняк Шатай выделялся в племени выгоревшими соломенными волосами и слишком светлой кожей. Выше всех, зато не вышедший широтой плеча.
Влас же, напротив, смуглее и чернявее всех в роду, а мягкие кудри его будто девице принадлежали, а не мужу.
И кому из них верить, Крапива не знала. Зато знала то, что крепко Посадник любит непутёвого сына.
Девица облизала пересохшие губы.
– Как… Как в ваших краях берут себе жён?
Шатай прыснул.
– Лишь нэдостойные бэрут себэ жён! Они запэрают их в тесных домах, заставляют прятать волосы и рожать дэтей каждый раз, когда на смэну холоду приходит тэпло! В наших краях женщины бэрут себе мужей.
Крапива закусила мокрую косу и ощутила железо на языке.
– Как?
Шатай откинулся на траву, так и не расплетя ног. Указал на яркую звезду на небосклоне.
– Это глаз Рожаницы. Она смотрит на нас с небэсного чертога. Когда она нарекает рэбёнка женщиной, то протягивает руку с серэбряной иглой и вспарывает дэвочке живот. Послэ того, как пошла кровь, дэвочка может выбирать. Она может выбирать очень долго: год или два. Или всэ дэсять лет. Пока нэ выберет достойного. А может взять пэрвого мужа сразу.
– Первого?
Отчего Крапива ахнула, шлях не понял. Продолжил спокойно, едва заметно улыбаясь.
– Пэрвый муж обэрэгает женщину. Он поёт ей, дарит дорогой подарок и приносит добычу к её порогу. И, если жэна остаётся довольна, она можэт подарить ему дочь. Но это нэ случается скоро. Послэ она выбирает сэбе ещё мужей. Двух или трёх. Рэдко больше.
Щёки травознайки горели. Тут на одного-то мужа согласиться страшно, а степные распутницы берут по два, по три. И никому