Публичные признания женщины средних лет. Сью Таунсенд
ни умываться по утрам, ни причесываться.
Взрослые тоже, казалось, радовались жизни. Женщины стирали белье в реке, а сушили на кустах. Мне нравилось, что еду готовят на костре, и цыганские наряды, всех цветов радуги, тоже ужасно нравились. На маскарад в День коронации[5] я нарядилась цыганкой. Голову повязала косынкой с дюжиной нашитых мамой колец от занавесок, в остальном же костюм был странным гибридом цыганщины и голливудской романтики.
Подцепив на одну руку корзинку с бельевыми прищепками, другой я как ненормальная колотила в бубен, пока какой-то злобный дядька не велел мне прекратить. Приза я не получила – маскарадных цыганок хватило бы на приличный табор.
Первое место заняла моя сестра Барбара, которая так убедительно сыграла оригинальную роль куклы в коробке, что, когда члены жюри подошли к ней, ни разочка даже не хлопнула длиннющими ресницами. Зато с тех пор хлопает как заведенная.
Словом, к цыганам я питала слабость с детства и всегда защищала от тех, кто обвиняет их в уродовании сельского пейзажа.
До сих пор, однако, речь шла о приличных британских цыганах; в Барселоне же на прошлой неделе мне довелось столкнуться совсем с другими.
Встреча произошла в уличном кафе. Я как раз поменяла деньги, заимела мучо песетас и расположилась за столиком кафешки, пристроив свою шикарную сумку от Вивьен Вествуд между ног (общеизвестно, что Барселона – рай для грабителей). Помню, три недели собиралась с духом, чтобы купить эту сумку – продолговатую, из черной кожи, с длинной ручкой и прелестной золотистой подкладкой.
В сумке находились (время, заметьте, прошедшее!): паспорт в темно-синей корочке, авиабилет, блокнот формата А4, три кредитные карты, ручки, мучо песетас, складной перочинный ножик, косметичка, инсулин и шприцы, крем для загара, литровая бутылка воды (объемная была сумочка), фотографии плюс всякая дребедень, которая найдется на дне любой женской сумки, – пуговицы, булавки, салфетки, щипчики для бровей, горелые спички, магазинные чеки, клочок бумаги с датой родительского собрания, две таблетки парацетамола в целлофане и кособокая скрепка для скорой маникюрной помощи. Как вы уже наверняка догадались, барселонские цыгане избавили меня от сумки со всем содержимым.
Как им это удалось? Они налетели на меня коршунами – три жирные бабы и два тощих пацаненка. Одна из теток сунула истерзанную жарой гвоздику в столь же истерзанный вырез моей футболки. Другая тем временем отвлекала моих соседей. Выдернув гвоздику из декольте, я ткнула ее хозяйке. Та отпихнула мою руку. Гвоздика моталась туда-сюда, как брачный адвокат Элизабет Тейлор.
Вроде как смирившись с тем, что втюхать мне чахлый цветок не выйдет, баба удалилась, предварительно обругав меня во всеуслышание и грохнув ладонью по столу.
Мы с соседями смеялись до тех пор, пока я не потянулась за сумкой и не обнаружила под стулом тошнотворную пустоту.
Цыгане уже минут пять как исчезли из поля зрения. В наступившей тишине
День коронации – 2 июня 1953 г. в Вестминстерском аббатстве состоялась коронация королевы Елизаветы II. Этот день широко отмечался, в т. ч. народными гуляньями.