Смерть и креативный директор. Рина Осинкина
клином вышибается, – проронила без улыбки Алина.
– Надежда Михайловна, это как раз в вашей компетенции, – взяла быка за рога Валерия. – Есть у вас в агентстве кто-нибудь достойный и неженатый? Наверняка имеется!
– Да что я вам, сваха?! – деланно возмутилась Лапина. – Между прочим, девочка сама справилась. Да, Лёля? Понравился тебе кто-то из наших?
И пояснила окружающим:
– Она помаду купила. И духи стала носить.
– Эээ… – растерялась Олеся. – А что, уж и помаду нельзя купить просто так?
– Нельзя, – категоричным тоном проговорила Надежда Михайловна. – Так не бывает.
– А может, она в поиске, – предположила Катя.
– Мы это выясним, – твердо проговорила Валерия.
– Привяжем скотчем к креслу и выкрасим волосы зеленым фломастером? – оживилась Лапина. – Я помню! Вы, поганки, хотели так со мной поступить однажды.
– Мы еще собирались вам стрижку подправить канцелярскими ножницами, но ведь не подправили же! – резонно заметила Алина.
– Это потому что она одумалась, – припомнила давний случай Катя. – Одумалась и новость рассказала. Главное, пригрозить убедительно. Олеся, ты еще не испугалась?
До Звягиной наконец дошло, что над ней дружно прикалываются. Юморные у Надежды Михайловны подружки!
Ей стало легко и весело. Она спросила:
– А подойдет ли вступительным взносом история про соседского мента?
История началась в прошлом июле, и не с мента, а его дочери. Ее звали Настя, ей было семь лет, и познакомилась с ней Олеся на детской площадке возле дома. Точнее – это Настя познакомилась со Звягиной.
Худенькая белобрысая девчонка в джинсовом комбезике и розовой футболке присела на скамейку рядом с Олесей, с головой ушедшей в чтение нового Лукьяненко, и горестно вздохнула.
Солнце стояло еще высоко, но время близилось к ужину. Или к полднику – это кому какой распорядок больше нравится. Олеся считала, что ужинать после семи вечера неправильно, и, если обстоятельства позволяли, садилась за вечернюю трапезу ровно в девятнадцать.
Детская площадка опустела, гомонящую и снующую мелюзку развели по домам мамаши и бабульки, а скамейка, на которой устроилась Олеся с книжкой, была ничуть не хуже любой другой, расположенной в сквере в полукилометре от дома, зато значительно к нему ближе, что позволяло сэкономить время. Время Звягина ценила.
Девочка вздохнула снова, и Олеся оторвалась от планшета. Вздохи предназначались ей – это несомненно. Она повернула голову выяснить, что же произошло, и поняла, что у человека трагедия. Иначе как объяснить понурую позу и покрасневший нос, если только не большой бедой?
Соседка по скамейке тоже на нее посмотрела, и, помедлив, спросила тоненьким голосом:
– Вы не могли бы ее починить?
Она протянула Олесе пластмассового игрушечного единорога с крыльями, довольно крупного, но с заметным изъяном: рог во лбу волшебного существа, долженствующий задорно торчать вперед и кверху, был