Святочные рассказы. Группа авторов
на мель среди бурунов. Огонек из Овечьего Кута светил теперь слабо и уже с другой стороны. У потерпевших крушение не было ничего, чем бы они могли дать о себе знать на берег. Держаться на палубе они также не могли, сбившись в одну кучу и прижавшись друг к другу там, где было посуше; они тупо глядели во мрак, возлагая последнюю надежду на остатки судна.
Их обдавало снежной вьюгой и брызгами пенящихся волн. Подобно насторожившемуся тигру, они налетали на них, неся беспрерывное разрушение. Вдруг раздался треск по всему остову. Каждый схватился за свой пробковый пояс; затем все стали в темноте нащупывать руками друг друга, желая выразить этим свой навеки прощальный, последний привет, и исчезли в морской глубине…
– Негодный Колька, ты опять будишь Валю? Отойди от нее! – сердито вскрикнула тетка Анна.
Коля молча выскользнул из темного угла, в котором стояла маленькая кроватка Вали, и сел на деревянный стул в другом углу, у окна. Это была у него привычка – прятаться по углам, основывавшаяся на том, что этим способом он избегал шлепков от тетки Анны.
В это время тоненький голосок из темного угла жалобно проговорил:
– Оставьте его, тетя! Ведь завтра я встану!
Тетка Анна сидела у другого окна сумрачной комнаты и вязала. Ее длинное туловище раскачивалось в такт какой-то, только ей одной слышной, музыке, – и это, при недостаточном освещении комнаты, придавало ей вид привидения. Она вытащила спицу из шерстяного чулка, провела ею по своим волосам, затем опять вложила ее в вязанье и замелькала остальными спицами. После некоторого молчания она проговорила:
– Чего прячешься? Все равно изобью! И зачем только ты живешь на этом свете? Вот погоди, приедет отец, я пожалуюсь ему, он тебя выдерет!
Коля и в самом деле был убежден в том, что он – не что иное, как лишний человек, что никто даже и постичь не может, зачем именно он появился на свет Божий. Добрые люди давно уже рассказали ему, – а ему теперь уже 12 лет, – что, как только он родился, его мать умерла; рассказали ему также и то, что, когда ему было четыре года, он уложил в могилу свою мачеху, мать Вали. Мачеха была тяжко больна, а он, по своему неразумию, впустил к ней в спальню кошку, чтобы та поиграла с Валей, которой тогда был всего только год.
Кошка же ночью улеглась на сестренку, а когда мачеха, удивленная наступившей тишиной, стала брать в темноте на руки ребенка, то кошка прыгнула ей прямо в лицо. Это так испугало мачеху, что она уже не смогла оправиться от болезни и умерла.
Колю тогда не высекли, а только заставили смирно сидеть в углу, где на него никто долго не обращал внимания. К нему подошла одна только кошка. Но отец схватил ее и перебросил через забор, где она и осталась навеки с разбитой головой. Коля же получил толчок ногою, от которого и с ним чуть не случилось то же, что произошло с кошкой. Затем весь дом оделся в черное и мать Вали вынесли в желтом гробе с белыми кружевами, а отец припадал к гробу и громко плакал.
И всему этому виною был только он один! И только потому, что впустил в спальню кошку. С тех пор все в доме его стали