Степная сага. Повести, рассказы, очерки. Валерий Латынин
придумаем, коль жизнь заставляет.
– Попробуй, а то дюже несподручно на ведро по-большому ходить, – пожаловался отец.
– Ну, Яков Васильевич, с облегчением! Получше стало?
– Полегшее вроде…
– Тогда, может быть, прогуляемся по комнате?
– Што ты! Не сдюжаю я.
– А давай попробуем. Ты и давеча говорил, что не сдюжаешь, а осилил-таки завтрак самостоятельно. Человек не знает своих скрытых возможностей. Нужно испытывать себя.
– Валечек, – взмолилась мать, – ему покой нужен.
– Жить ему нужно, мама. А для этого движение необходимо, чтобы сердце ритмичнее работало, кровь гоняло по жилам.
– Ну, гляди. Тебе видней.
Родители после приезда Валентина как-то быстро перешли в подчинение к нему, то ли почувствовав силу и уверенность в словах и действиях сына, то ли стесняясь своей стариковской беспомощности. Они не перечили ему и покорно выполняли все, о чем просил.
– Давай, мамуль, теплой водички и полотенце. Мы сейчас водные процедуры проведем, а потом и побреемся. Красоту наведем. Оденемся и пойдем вдоль по Питерской.
Постелив целлофановую пленку на кровати, Валентин минут пятнадцать обмывал отца, протирал его тело, массировал. Помог надеть чистое белье. Потом стал намыливать щеки и сбривать многодневную щетину. Старался не поранить дряблую кожу, но все равно доставлял какие-то неприятные ощущения старику.
Яков Васильевич болезненно кривился, что-то бубнил под нос, поднимал руки к станку, давая знать, чтобы сын усердствовал не так рьяно.
Когда бритье подходило к концу и невыбритым остался только небольшой участок на подбородке, Валентин предложил:
– Попробуй теперь сам добриться.
Вначале станок, как до этого ложка, плохо слушался онемелых пальцев. Старик порезался. Из царапины выступила капелька алой крови.
Но сын продолжал подзадоривать отца:
– А говорил, крови не осталось. Вот она, родимая. На-ка, посмотри, – протянул салфетку с расплывшимся пятном.
– Течет покудова.
– Течет. Значит, о жизни думать надо, а не о смерти. Мам, дай рубашку покрасивее.
– Яша, какую тебе сорочку достать?
– Давай вышиванку, что на золотую свадьбу надевал. Валя не смог тогда приехать, пусть зараз поглядит на жениха.
– А штаны какие, от костюма, што ли?
– Мама, дай лучше вельветовые, – подсказал Валентин. – В них променад удобней совершать и теплее.
Семёновна подала сыну косоворотку со стоячим воротником, расшитую красными нитками, и вельветовые брюки.
Вдвоем они быстро одели Якова Васильевича. Оксана Семёновна причесала его своим гребнем. Валентин поднес маленькое настольное зеркало, проговорил шутливо:
– Совсем другой коленкор! А?
– Пригожей стал, помолодел кабыть, – согласилась мать.
– Насмехаетесь, – пробурчал старик, но в зеркало заглянул и примял рукой торчавшую прядь седых волос. – Щетину соскреб, вот и на человека стал походить.
– Теперь – носки, тапки и –