Как Артём стал писателем. Андрей Арсланович Мансуров
Хей!!!
(Тут пауза – потому что в этом месте вступает женский хор, а они отсутствуют: шеф прослушивал их «сдачу» вчера!)
– Йигит кизляр куйлашса,
Кизляр жон уйнаньг!
Хей!!!
Когда наконец дошла очередь, спел и Артём. Уж постарался: даром, что ли, поёт эту оперу уже двадцать восемь лет…
Наконец это весьма выматывающее нервы и тело мероприятие закончилось: всех отпустили до завтра.
Глава 2
Как Артём стал писателем. Глава 2.
Артём на обратном пути обычно тоже сидел: молодёжь здесь, в столице, благодаря тому же менталитету, и воспитанию, уступает места старшим. Думал он теперь о том, как вообще попал в театр: ведь по образованию он, вроде, инженер-гидротехник… Но вот так уж сложилось. И складываться, если честно, оно начало давно: в том же далёком детстве, в коммунальном, на несколько семей, дворе у бабушки. Сам дом был огромный, длинный, поэтому помещалось в нём четыре семьи. Правда, с двумя и бабушка и Артём не общались: они отгородились высоченным забором, и на контакты не шли: вредная старуха лет семидесяти, и семейство студентов, неведомо какими путями получившее комнаты после отъезда в Россию хозяев: пожилой четы.
Там, в их «половине» двора, имелись соседки: две девушки-подростка. Ну как – подростка: пятнадцати и шестнадцати. Кореянки. Одна – смешливая и невысокая, Роза, другая – высокая и стройная, Наташа. Реально: очень стройная, с тонкой талией, и длинными красивыми ножками. Артём, хоть и был пяти лет, но на такие вещи уже тогда очень даже обращал внимание.
Вот они-то и заставляли (Хотя они, конечно, просили, но ведь противиться невозможно! Девушки же!), петь для них что-нибудь весёлое.
А отец Артёма очень даже кстати любил гонять на ужасном на вид, самодельном, в корпусе от радиоприёмника ВЭФ, но вполне громкокричащем и работоспособном магнитофоне, песни Визбора, и Галича, и Высоцкого, да и много кого ещё.
И вот Артём, забравшись до середины на урючину, чтоб лучше было его слышно, и «угнездившись» в развилке, затягивал:
– Море! Ветер нехороший,
Рваный парус хлопает в ладоши,
Выйдет солнце ясное, в зените,
Мы причалим к острову Таити!
Где вы, где вы, дочери туземцев!
Выходите, встретите наземцев (Что такое – иноземцы, Артём тогда не знал!)
Мы устали в странах европейских, жить мечтаем в хижинах индейских.
В океане можно вымыть ноги.
Утром рано плавать на пироге.
Есть миногу с мягкими костями,
Постареешь – сделают вождями.
Есть миногу с мягкими костями,
Постареешь – сделают вождями…
Тут без перерыва начиналась следующая песня, правда, почти на тот же мотив:
Разговор о чебуреках поведём,
Посидим на табуретах, попоём.
О лесах, полях, долинах, о тебе.
О рыдающих павлинах на воде.
Раскрасавица, красавица моя,
Расквитаемся – уеду в Перу я.
В Перу, в Перу буду жить и пировать.
Пароходы