Чисто Питерская Хтонь. Катерина Старк
Времени убирать все это как будто и нет.
В пучок собирает пару веточек шалфея, веточку лебеды и шмоток ягеля. Мох сухой, крошится, когда она пытается оторвать кусок поменьше, но Лера торопится, спичкой чиркает и наконец-то раскуривает травы, дым от них должен помочь, проверить есть ли авария. Но вопреки ожиданиям, дым не скапливается в каких-то определенных точках. И в форточку не вылетает. Дым просто нависает облаком над картой.
– Если бы такое было возможно… – задумчиво тянет Лера, – решила бы, что весь город полыхает.
Телефон вибрирует входящим сообщением. Михалыч, он редко ей пишет и разве что по делу. Бросив пучок трав в кружку с недопитым чаем, Лера открывает сообщение. Видео в нем не сулит ничего хорошего. Рычание, крики, вперемежку с матом – все, что слышно. Видно же только брызги крови на снегу и далекий Исаакиевский на другом берегу Невы.
– Все-таки Университетская! Да чтоб тебя! – В попытке вытащить холщовую сумку, на пол со стула валится целая куча одежды. Лера тысячу раз обещала себе держать все в порядке, купить сотню систем хранения, чтоб ровно в такие моменты все было под рукой. И пообещает еще миллион раз.
А пока она, как бешеная носится по дому, ищет зелья и блокнот с заклинаниями, пытается прикинуть, какие из них могут вообще пригодиться. Но в голове пусто разве что мячиком для пинг-понга бьется: «не-воз-мож-но-воз-мож-но-мож-но», пока сосредоточенно ищет в сундучке с артефактами нужные камни: опал, малахит, аметист – голубой, зеленой и сиреневой искрой прыгают в ладонь после парочки незамысловатых жестов. «Если на монстров не подействуют, то людям точно понадобятся».
Как это часто бывает в Петербурге, за секунду слабый, едва заметный снегопад превращается в метель, да такую, что соседнего дома не видно. Лера тяжело вздыхает и смотрит на часы. Она должна была быть на месте минут тридцать назад.
Натянув свитер и носки потеплее, она прикидывает, что еще можно взять с собой в этот импровизированный рейд. И тут же одергивает себя: да, там что-то не в порядке, но, в конце концов, на этом празднике жизни, Лерочка, ты просто сторонний наблюдатель, никакой охоты или чего-то такого не предполагается. Бабушка права. Не стоит ей брать с собой дары. Если с ними полиция поймает – несдобровать. Но другого случая опробовать в деле ее эксперименты уже может и не представиться. Да и то, что прислал Михалыч…
– А кто сказал, что полиция меня с ними поймает? – фыркает Лерка и в просторную сумку складывает со стола: прозрачные елочные шары, в которых вьется сгустками дыма, что-то черное, склянки, в одних поблескивает зеленая, а в других голубая жидкость. Прикинув, вытаскивает из тяжелой, резной шкатулки подвеску, с виду дешевую, бронзовую, на тонкой цепочке болтаются два якоря – один речной продольный, другой морской – крестообразный. Сомневается, но все же убирает его в карман джинсов.
***
Как только дверной замок щелкает затвором и Леркины шаги стихают, большуха поднимается с кровати и разминает плечи. Голоса и внутри, и снаружи головы