Две половинки целого. Марк Рабинович
что их часть перевезли из порта в Торнио на поезде, потому что только у них были полевые орудия. А остальные добирались из порта на велосипедах. Подумать только – на велосипедах! Неужели у вас были самокатные части?
Эти подробности уже мало кто помнит, но израильтянину повезло наткнуться на учителя истории. Правда учитель я лишь на половинную ставку и предоставляю учеников самим себе не только на летних каникулах, но и на добрую половину зимы. Хорошо хоть что школьное начальство снисходительно относится к моим слабостям, тем более что мне без труда удается отбиться экологическими отмазками.
– Да – говорю я – По бедности и из-за отсутствия хороших дорог, особенно на севере, мы не могли позволить себе мотопехоту. А велосипеды, это в самый раз. Тем более, что финн-хуторянин ездит на велосипеде с раннего детства. Да и не выжил бы он без велосипеда. Не пойдешь же пешком за полсотни километров в лавочку за солью, а машину, если даже она у тебя есть, жалко бить по буеракам из-за мелочей.
– А зимой? – спрашивает он.
– На санях – пожимаю плечами – Или, на худой конец, на лыжах.
– Так мы сможем попасть в порт? – интересуется он.
Усмехаюсь про себя: название “Рёуття” ему, конечно же, не выговорить.
– Можно – соглашаюсь я – Но это займет время. Часа два как минимум.
Тут он меня удивляет. Конечно, в наше время мало кто носит наручные часы и не было ничего удивительного в том, что он полез во внутренний карман парки. Но извлек он оттуда вовсе не смартфон, как можно было ожидать, а луковицу старинных карманных часов. И было это нечто значительно более громоздким, чем обычная российская подделка, какими пруд пруди в сувенирных лавочках около хельсинского вокзала. Антикварный механизм намекает, насколько я могу судить, на позапрошлый век: об этом говорит и медная отделка и латунный корпус. И как ему не лень таскать такую тяжесть, думаю я. По грани часов идет изящная резьба, а на задней, повернутой ко мне, крышке выгравирован затейливый вензель.
– Время есть – говорит он, посмотрев на невидимый мне циферблат.
Он убирает часы и мы едем в Рёуття. Заснеженный лес по обеим сторонам шоссе красив, но куда ему до окрестностей Рованиеми. Здесь чувствуется близость порта и промышленной зоны, поэтому снежная белизна уже не та и порой отдает бурым. А вот и порт: дебаркадеры, склады и неизменные портальные краны. Наверное, в октябре 44-го все было поскромнее, но и тогда ветка железной дороги доходила до порта. Что он надеется здесь увидеть? На территорию порта нас не пускают, но Эйтан и не настаивает и мы спешим вернуться в Торнио. Что же он там увидел? Или хотел увидеть и не увидел?
– Где тут был “Маленький Берлин”? – спрашивает он, когда мой внедорожник проезжает красное здание железнодорожного вокзала.
Ну и дела! Неужели он знает про великую пьянку в самом начале битвы под Торнио, про которую не слышали даже некоторые учителя истории? Но я не некоторый, я-то знаю, причем не из книг и не из сети, а от непосредственного свидетеля. И мы едем туда, где