Две половинки целого. Марк Рабинович
ни странно, они почему-то не обрадовались. Требовали даже отдать меня под суд или выдать Гестапо. Но хрен им суд и хрен им Гестапо. Правда пришлось перевестись к вам в Лапландию, но это может и к лучшему. На юге, похоже, больше ничего не намечается, а вот тут…
– Что "тут"? Вы что-нибудь знаете?
– Я знаю немногим больше твоего. Вот только зачем генерал Сийласвуо приезжал в Оулу? Вчера я встретил его на вокзале, когда он садился на хельсинский поезд. На мой немой вопрос, он мрачно сказал: “Ничего хорошего, майор. Из города они уйдут без боя, но с Рендуличем договориться не удалось и никель они за просто так не отдадут. Они-то успели подготовиться, а вот мы нет”. Потом он помолчал и добавил: "Бедная Лапландия!" Ясно стало, что русские заставляют нас всерьез выступить против наци. Ну, что ж, нет худа без добра. Может тогда, когда мы будем с ними в разных окопах, мне хоть немного полегчает. А может и не полегчает. И, все же, так будет лучше. Да и с русскими стоит, пожалуй, быть на одной стороне. Но при этом следует ожидать от них любой пакости, конечно.
– Вы хорошо знаете генерала, доктор?
– Неплохо. И именно это меня смущает.
– Почему? Потому что он “Кровавый Ялмар?”
– Оставь в покое ничего не значащие кликухи. Впрочем… Я не психиатр, но кое-что понимаю в человеческой психике.
– Все настолько плохо? Наш генерал безумен?
– Нет… По крайней мере не в медицинском смысле.
Он грустно усмехается. Помолчав, продолжает:
– Но он слишком много воевал, а война меняет людей.
– Уродует…
– Не знаю… Не обязательно… Но она их меняет, это несомненно.
– И наш генерал…?
– Наш генерал стал человеком войны, а может таким и родился. Он не может жить без войны, он ею пропитан и сама война живет в нем. Они срослись воедино: он и его война, срослись в жутком симбиозе. Поверь мне, когда наша страна перестанет воевать, он долго не протянет.
– Война живет в каждом из нас – возражаю я.
Тебе ли не знать, Микко. Ты воюешь уже который год и тебе больше не снятся лица убитых тобой.
– Возможно… – отвечает он – Но не каждого из нас она порабощает и не каждый из нас генерал, посылающий людей в бой. Теперь я наконец понимаю, почему в правительстве выбрали именно его для войны на севере. Коалиция настаивает, Союзная Контрольная Комиссия требует, русские звереют и им там, наверху, нужен тот, кому все равно за что и против кого воевать, пусть это даже бывшие братья по оружию. Хреновы братья по хренову оружию, но все же… Думаю, что со дня на день “фальшивая война” быстро перерастет в настоящую. Вот только меня это не огорчает, ведь у нас с тобой с наци свои счеты. Так ведь?
Наверное, именно так дела и обстоят. Вот только я это еще не осознал до конца.
– Медчасть пойдет в третьей волне, а ты наверное пойдешь в первой. Значит ты первым выстрелишь в тех, с кем ты воевал плечом к плечу. О чем ты при этом будешь думать, лейтенант? Лучше, конечно, вообще не думать, но ты ведь будешь думать, верно? И знаешь что? Не отвечай.