Детство. Уроки. Олег Васильевич Фролов
я и тогда, и потом, где бы и сколько бы я не учился, всегда считал своим долгом. Перед кем? В первую очередь перед родителями, а потом уж перед самим собой.
Вечером я рассказал родителям о школе, повторив то, что днем рассказал бабушке, и показал выполненное домашнее задание. Жаль, не помню, как они его оценили …
Вообще, то, что я начал учиться в школе, на первых порах для меня не было чем-то особенным, чрезвычайно важным. К школе загодя я не готовился: читать и писать кроме буквы «а», о которой я рассказал в моей книге «Давно это было» (М., 2024 г.), не умел, считал ли, не помню, но в лучшем случае, до пяти, может быть, и мог. Букв и цифр, не говоря, уж, о цифрах, не знал. По-моему, даже то, что я стал учеником, было в первые учебные дни, нечто само собой разумеющееся: я росту и обязан ходить в школу, а раз обязан, то так и должно быть. Думаю, я в первые свои школьные дни даже толком не понимал, что это значит, – учиться. Сказала учительница, что, придя домой, надо сделать домашнее задание, – я приходил и делал, если не сказала – не делал.
Понимать, что значит учиться, я стал только через два-три дня после первого моего учебного дня. До этого я по мере того, что сумел усвоить на уроках, отвечал учительнице. Но именно по мере. Почему? Потому, что как рассказала Нелли Борисовна моей бабушке, когда она пришла забирать меня из школы, оказалось, что я не выучил стихотворение, которое, с первого сентября учительница не только разучивала с нами на уроках, но и не раз повторяла со всем классом. Помню, когда она, не вызывая меня к доске, просила меня его рассказать, я полностью это сделать не смог: что-то, запомнившееся, повторил, а что-то нет. Бабушка днем, а родители вечером, вернувшись с работы, как всегда спокойно, объяснили мне, что учиться, это не только писать, но и запоминать то, что говорит учительница, а в дальнейшем, когда я научусь читать, то и написанное, да так, чтобы я самостоятельно мог повторить.
Кстати, повторение как в форме пересказа, так и в воспроизведении стихотворений, мне далось не сразу.
Помню, когда, кажется уже во втором полугодии первого моего учебного года, учительница задала на дом подготовить пересказ маленького текста, то ли о гусях, то ли об утках, напечатанного в синего цвета, не помню с какой картинкой на обложке, учебнике «Родная речь», я не смог сразу самостоятельно это сделать. И не то, чтобы я не старался выполнить это домашнее задание, наоборот, я всячески хотел его выполнить, но у меня почему-то не получалось. Я постоянно сбивался, останавливая «пересказ». Расстроенный, я ушел «на улицу», где через некоторое время меня встретила, приехавшая с работы мама, которая поинтересовалась о том, сделал ли я уроки. Я честно ответил, что письменные домашние задания сделал, а устное у меня не получается.
Мы пришли в квартиру, где несколькими минутами позже я постарался воспроизвести по памяти то, что я запомнил., и в очередной раз сбился. И вот тут-то выяснилось, что я пытался не «пересказать» своими словами текст, а «рассказать», как я привык рассказывать стихотворение!