Дурка. Гектор Шульц
представился тот и сдавил мою ладонь в своей так, что аж кости захрустели. – Пошли, Вано. Покажу, что и как, а потом к Арине зайдем, познакомишься.
– Пошли, – тихо ответил я и, поднявшись со стула, отправился за Георгием.
– Борьба? – спросил он, как только мы покинули кабинет и направились к лестнице.
– Что?
– Чем занимался? Борьбой? – повторил он вопрос и рассмеялся. – Не бзди, Вано. Я сам так-то вольник. А ты?
– Дзюдо. И самбо немного, – ответил я. – Как вы узнали?
– Э! Давай на «ты», а? Все ж вместе работать будем. А узнал просто. Брат у меня тоже дзюдо занимается. Служит сейчас. А ты чего служить не пошел? Боишься
– Нет. Не люблю насилие… – Георгий поперхнулся и заржал так, что стекла в окнах зазвенели.
– Эх, Вано. Не то ты место выбрал, – усмехнулся он. Мы вышли на улицу и направились по заросшей травой дорожке в сторону четырехэтажного здания, огороженного забором. И чем ближе я к нему подходил, тем более зловеще выглядела психбольница. Георгий же, не обращая внимания, весело тараторил, рассказывая о территории, по которой мы шли, пока не дошел до железных ворот. – Вот, Вано. Наша Кишка.
– Красиво, – кисло заметил я, осматривая грязно-желтое здание, аккуратный дворик перед главным входом и курящих у лестницы людей в белых халатах. Георгий дождался, когда охранник откроет ворота, и пропустил меня вперед.
– Красиво, говоришь? – улыбнулся он и, подойдя к курящим, неожиданно влепил одному из них, плотному здоровяку с короткой стрижкой, крепкий подзатыльник. Остальные курящие сразу же расхохотались, когда здоровяк зарычал и, сжав кулаки, кинулся на Георгия. Тот миролюбиво поднял руки и ласково заговорил. – Тише, Степа, тише. Чего дерешься?
– Совсем ёбу дал, Гелашвили? – проворчал тот. Он посмотрел на меня сверху вниз и поиграл желваками. – Это кто?
– Новенький, – снова улыбнулся грузин. Я протянул руку, и здоровяк её пожал. В отличие от рукопожатия Георгия, ладошка Степы была влажной и мягкой.
– Ваня.
– Степан, – кивнул он. Мне он напомнил большого ребенка. Лицо широкое, открытое, а глаза мечтательные и добрые. – Тебя в острое отрядили?
– Да.
– Ну, быстрее вольешься, пацан, – усмехнулся он, доставая пачку сигарет. Правда улыбка сошла на нет, когда Степан увидел, что Георгий обходит его со спины. – Жора! Свали уже отсюда! Заебал своей борьбой.
– Злой ты. Как медведь с глиной в жопе, – вздохнул Георгий и махнул мне рукой. – Пошли, Вано.
Я улыбнулся Степе и пошел за грузином, который, как ни в чем не бывало, продолжил свою экскурсию.
Внутри больница представляла собой печальное зрелище. От странного запаха заболела голова и меня замутило. Воняло здесь куда хуже школьного туалета и казалось, что запах намертво въелся в облупившиеся стены, покрытые болотно-зеленой краской, и в нехитрую мебель. Вонь была такой сильной, что я закашлялся, заставив Георгия рассмеяться. Он терпеливо дождался, когда я закончу кашлять и, снова махнув