Ибо однажды придёт к тебе шуршик…. Игорь Александрович Маслобойников
Померании совершенно не представляла, как вести себя в присутствии довольно странного мохнатыша, пусть настроенного миролюбиво и тем не менее – дикого и опасного, если судить по древним учебникам, рассказам очевидцев и историческим хроникам, что в своё время зачитывал ей домашний учитель в свойственной ему манере громоздить ужасы и прочее страсти:
«С ними надо быть настороже! – вещал он, размахивая костлявым пальцем. – Вам повезёт, если вы узнаете в шуршике шуршика! Если же не узнаете, то я вам не позавидую! Вполне вероятно, вы вели жизнь неправедную, греховную, а, стало быть, он пришёл не за вами, а за вашим сердцем!»
Воспалённое сознание зацепилось за слова о сердце, и рыжей ведьмочке окончательно поплохело, потому она постаралась взять себя в руки и заметила в ответ на просьбу о помощи, как можно миролюбивее:
– Шуршики не общаются с людьми. Это не в их правилах. Значит, тебе что-то от меня нужно, что-то очень и очень чрезвычайное. Чего тебе нужно, шуршик? Давай, выкладывай, не стесняйся! Сегодня можно запросто, без чинов… – она даже улыбнулась, настолько, насколько позволяла ситуация и скверное самочувствие, уповая на одно: «Только бы зверёныш явился не за сердцем, только бы не за ним!»
Расставаться с жизнью в такой отвратительный день и в самом деле – свинство несусветное!
Понимая, что покончить с предрассудками разом не получится, Маленький Бло приосанился и заговорил как можно располагающе:
– Ты всегда была сообразительной девочкой, Марго. И разговор, как ты понимаешь, пойдёт не о дамских нарядах…
– Ещё бы! – ухмыльнулась королева. – И о чём же будет наш разговор?
– О жизни и смерти…
Её ладошка выразительно хлопнула по коленке, да так, что первая красавица Померании тут же сморщилась, потирая место удара.
– Я так и думала! – развела она руками, но умножила внимание и, тяжело вздохнув, приготовилась к худшему.
Тук оглядел и обнюхал все попавшиеся на пути конюшни, сараи и загоны. Памятуя о мешке, который давеча доставил его моське ощутимые неприятности, он старался вести себя осмотрительнее: внутрь не заходил, заглядывал исключительно в окна, либо пользовался щелями крыш и заборов, озирая подворья с безопасного расстояния. Запах лошади белой масти он отличил бы из тысячи, но – увы! – ничего похожего его обонятельных рецепторов не касалось. Стало быть, несмотря на все предосторожности, надежда, что миссия увенчается успехом, с каждой минутой неумолимо превращалась в пыль.
«Неужели же я ошибся? – тумкал шуршик крепкую тумку. – Куда бы ты тогда отправилась? – и тут у него ёкнуло: – А ну, как на неё и в самом деле напали волки?!»
Не желая долее мозговать о худшем, он решил: пора возвращаться! И то́пы его тут же направились бы к условленному месту встречи с Пэком, если бы в желудке от переживаний не образовывалась звенящая пустота. С орехами было покончено ещё на привале, а путь в родные пенаты ох какой не близкий! Можно было бы разжиться провиантом у сельчан, но Тихоня слишком хорошо