Ибо однажды придёт к тебе шуршик…. Игорь Александрович Маслобойников
лошадь белой масти внезапно ощутила невероятное, щемящее одиночество:
«Я никому не нужна, – думала она с тоской. – Обо мне все забыли!»
Она стояла посреди опустевшего двора трактира «Чёрная каракатица», исключительно несчастная, не кормленая, лишённая в эту чудесную лунную ночь какой бы то ни было заботы и ласки. И это угнетало. Когда тебя похищают в чистом поле, когда во весь опор мчатся на помощь товарищу, когда незнакомое, но весёлое семейство, затянув лихую песнь, торопится на королевское бракосочетание, и ты уносишься в звенящую на разные голоса ковыльную степь, оставляя за спиной бесконечные мили, а потом к тебе подходит странный незнакомец, пахнущий чужими, не здешними запахами, и уводит в неизвестность – это наполняет жизнь каким-то особым смыслом, ибо что может быть увлекательнее приключений и щекочущей нервы неопределённости! Но вот всё кончилось, и что делать дальше, когда ты привязана к деревянному столбу и всеми покинута, непонятно…
Тряхнув гривастой головой, коняшка внезапно почувствовала, что поводья чуть ослабли, и, возможно, подумала даже, что лошадиный бог всё-таки внял её молитвам! Теперь можно было бы наконец воспрять духом, но в следующее мгновение во дворе появился один из неприятных супчиков, что давеча хлопал её по крупу, замышляя недоброе. Ибо, даже если ты человек, ручищи распускать не следует!
Товарищ Никитича был пьян, источал скверные ароматы, неся нечто невразумительное про куш, что прошёл куда-то мимо, и лошадка основательно напряглась. Шумно втянув воздух крупными ноздрями, она приготовилась к худшему, но неожиданно для себя в мрачно сгустившихся сумерках уловила едва заметный, тоненький, как паутинка, но оттого особенно волнительный запах, казалось, утраченной, но такой желанной новизны положения. Неужели её более ничего не держит? Чуть увереннее мотнув головой, она отметила, что поводья ослабли совершенно…
Супчик между тем достал нож и, сдвинув брови, неуверенной походкой приближался к предмету своей алчной страсти. Переступив с ноги на ногу, лошадка недобро фыркнула, завибрировав всем своим существом. И чем ближе подходил неприятный человек, тем ниже опускалась её голова. Но как только вонючка оказался совсем близко, она взвилась на дыбы и с такой силой приложилась копытами в грудь чужака, что тот, пролетев несколько метров, тут же исчез в поглотившей его тьме.
Окончательно развязавшиеся поводья победоносно свесились, отчего к красавице вернулось окрыляющее чувство былой лёгкости, а самое главное: внутри огромного лошадиного сердца вновь вспыхнуло и обожгло кровь всепобеждающее пламя дикой, необузданной свободы. Она взвилась на дыбы, радостно заржала и, не обращая внимания на какие бы то ни было преграды, стремительно покинула двор трактира «Чёрная каракатица», растворившись в дурманящей синеве лунной ночи.
Любимица Крошки Пэка наконец-то была свободна и теперь твёрдо знала путь к дому, где ей непременно будут рады…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧЕЛОВЕКИ
В которой повествуется о последних месяцах перед наступлением