Хёвдинг Ледяного замка. Женя Онегина
уточнил Бьорки и нахмурился. – Жаль, это ненадолго. Будем надеяться, что Лёд вернется в ближайшее время.
– Я умру? – Вопрос сорвался с губ неожиданно даже для нее самой, а мужчина вздрогнул всем телом, но с ответом медлил. Холод снова нарастал, вытесняя тепло, казавшееся теперь чем-то непривычным, странным.
– Умрешь? – переспросил Бьорки и снова замолчал, словно подбирая слова. – А что такое смерть? Ты уверена, что еще жива, Герда?
Она не знала. Она не помнила ничего, кроме сводящей с ума ледяной пустыни и этого замка. Но ей казалось… Ей снилось, может быть, что где-то там, за гранью у нее была другая жизнь. Там совершенно точно было что-то еще. Или кто-то…
Странно, но слез не было. И страха тоже. Ей больше не было жаль себя. Холод не пугал, нет. Он дарил спокойное равнодушие ко всему. И это было даже приятно – осознавать, что тебя больше нет.
– Она уходит, – раздался рядом голос Бирка. – Где этот чертов щенок, раздери его горный тролль?!
– Дин сказала, что видела его у гномьей тропы, – ответил Кай.
А больше Герда уже ничего не слышала.
Был только холод и лед. Но он дарил спокойствие и некую радость. Он даже забрал обратно тупую, ноющую боль, что вольготно расположилась в самом сердце.
Глава третья
– Думаешь, она еще живая? – спросил Питер и ткнул грязным пальцем в бледную щеку девчонки.
Бирк поморщился и прошипел:
– Лапы убрал! Не твое!
– И не твое! – огрызнулся в ответ Питер, но от кровати отошел.
Кай развалился в кресле у камина, нежась в ласковом тепле очага. Не то, чтобы это было ему необходимо. Просто очень приятно. Он жмурился, как сытый кот на кухне у Бьорки. Пока не вспомнил о девчонке.
– Умерла? – спросил он.
– Вроде дышит, – пожал плечами Бирк и добавил: – Но это ненадолго. Если Лёд не изволит явиться.
– Бьорки пошел за ним, – заметил Питер и потер веснушчатый нос. – И Дин тоже. Дин он послушает.
– Думаешь? – протянул Кай.
– Ты хочешь, чтоб девчонка сдохла? – Питер бросил на него разъяренный взгляд, но Кай даже глазом не повел.
– Мне все равно, – произнес он ровно. – На этом острове нет ничего, чтобы имело для меня значение. Меня просто нет. Я не существую.
– Осел! – зашипел Питер и кинулся на Кая с кулаками, но Бирк успел перехватить его за капюшон. Питер пролетел еще несколько шагов и замер, ругаясь сквозь зубы.
Кай ухмыльнулся и отвернулся к огню. Время тянулось невыносимо долго. На проклятом острове его просто не было. Вечные сумерки. Ни ночи, ни дня. Только жалкие проблески тусклого солнечного света на утро после полной луны. Жизни нет, есть только тянущая боль за грудиной. Там, где у людей находилось сердце, у Кая был осколок льда.
Герда застонала, выпростав из-под горы одеял и шкур руку. Кай повернулся на этот полный тоски протяжный звук и невольно залюбовался тонкими пальцами, уже покрытыми белесоватым инеем.
– Ей осталось недолго, – обеспокоенно заметил Бирк.
– Идут! –