«С французской книжкою в руках…». Статьи об истории литературы и практике перевода. Вера Мильчина
я лишь произнес в ответ: Аминь (Там же. Л. 57; ориг. по-фр.).
Вечером 25 октября Тургенев «опять» ведет «сильные споры» с Орловым, Свербеевым и Павловым (Там же. Л. 57 об.). Употребленное здесь прилагательное не оставляет сомнений в начальном предмете спора: это – ФП-1. Однако тема неожиданно сменилась:
Орлов кольнул меня наружною благотворительностию133, отвечал с чувством и сердцем, особливо за Цынского, кот[орый] в англ[ийском] клобе сказал о ком-то из пытаемых им: «на 80‐х розгах признался»134. Потерял голос от спора: сестрица слышала слова мои: «Я презираю ваше общество» (Там же).
Впрочем, ссора не имела продолжения. 27 октября у Тургенева «болтал Норов о Муравьеве-авторе и – Сверб[еев] о Чад[аеве]» (Там же).
Одним из гостей, скорее всего, был упоминавшийся Александр Норов, брат которого Авраам (тоже знакомец Тургенева) в 1834–1835 годах предпринял поездку на Восток и в Иерусалим, отчасти следуя маршруту Андрея Муравьева. В таком случае речь могла зайти о книге Муравьева «Путешествие по Святым местам» (СПб., 1830. Ч. 1–2), в 1835 году вышедшей третьим изданием. Не менее вероятна «болтовня» о другой книге Муравьева, в самом широком контексте соотносившейся с проблематикой ФП-1, – «Письма о богослужении восточной церкви» (СПб., 1836)135.
Разговор же со Свербеевым рискнем поставить в связь с новостью, ставшей известной утром 27 октября: в Московском цензурном комитете было «получено высочайшее повеление о запрещении Телескопа и вызове в С[анкт]-П[етер]б[ург] цензора Болдырева» [Снегирев 1904: 236].
28 октября – день отдохновения от политических споров. Днем Тургенев читал газету La France, откуда выписал пассаж, сопоставляющий христианские интенции Шатобриана и Фенелона (см.: № 316. Л. 57 об.); вечером «любезничал у красавицы Киреевой» [ОА: 3, 343] (см. пояснение к записи от 19 октября).
29 октября с самого утра Тургенев поехал в университет, где встретил профессора Степана Шевырева, с которым говорил о Чаадаеве и Надеждине (см.: № 316. Л. 58).
Оттуда к Сверб[еево]й, сидел с ней с час, болтал о многом. Дал Клименке для Болдырева два письмеца: Жук[овско]му в Ц[арское] Село и К[нязю] Вяз[емскому] в П[етер]бург. <…> Читал письмо Архимандрита о Чад[аеве]. Безграмотный монах умничает (Там же).
Степан Клименков – субинспектор Московского университета в 1836 году. В переданном через него и Болдырева136 письме Жуковскому Тургенев описывает свои хозяйственные обстоятельства (см.: [Turgenev, Žukovskij 2019: 285–287]). В письме же Вяземскому от 29 октября 1836 года есть краткое сообщение: «Ректор-цензор едет явиться к государю. Все возражения [на ФП-1] запрещены» [ОА: 3, 343] (ср. запись от 20 октября). Как раз 29 октября статья, приготовленная для «Московского наблюдателя» (см. запись от 16 октября), была запрещена цензором Д. М. Перевощиковым (см.: [Сапов, Сапова 1995: 90]). Что же касается некоего архимандрита, которого столь нелестно характеризует Тургенев, то его личность установить мы не смогли.
В тот же день, 29 октября, исполняя предписание графа Бенкендорфа от 23 октября, начальник Московского округа жандармов
В 1830–1840‐е годы во время своих приездов в Москву Тургенев регулярно посещал пересыльный замок на Воробьевых горах и раздавал деньги шедшим на каторгу. Так, осенью 1836 года в его дневнике зафиксированы визиты в «острог» 19 октября и 2 ноября (ПД. № 316. Л. 55 об., 58 об.). 3 декабря 1845 года, в день своей смерти, Тургенев писал брату Николаю: «Мне было радостно и печально вновь увидеть Воробьевы горы. Содержание осужденных весьма улучшилось. <…> Между тем какое еще обширное поле для нашей деятельности. Сколько несчастных и невинных вперемешку с настоящими преступниками. История некоторых евреев раздирает мне сердце. Постараюсь сделать для них, что смогу» (№ 1648. Л. 2 об.; ориг. по-фр.). Эта филантропическая деятельность Тургенева часто вызывала насмешки и многословные отповеди со стороны его приятелей и знакомых (см., например, письмо Вяземского от начала сентября 1842 года [ОА: 4, 172–176]). В ответ на замечание Александра Булгакова, «что лучше бы обращать сострадание на несчастных <…>, кои страдают не от своей вины, нежели на ссылочных», Тургенев отвечал: «…у тех покровителей много, а сии заступников не имеют» [Булгаков 2000: 67]. Лишь спустя много лет по смерти Тургенева Булгаков начал описывать сцены на Воробьевых горах в патетическом тоне: «Много было осушаемо [доктором Федором] Гаазом и Тургеневым слез! Много доставляемо ими вспомоществований и утешений несчастным ссылочным!» (Библиографические записки. 1858. № 18. Стлб. 550).
Лев Цынский (Цинский) – генерал-майор, московский обер-полицмейстер (с 1833 года), чья репутация вполне соответствовала его реплике (см.: [Чаадаев 2010: 833]).
В русле нашей темы небезынтересно было бы узнать, по каким причинам в названии этой книги отсутствовало определение, вставленное во все ее переиздания (начиная с 1838 года): «Письма о богослужении восточной
Болдырев и Надеждин выехали в Петербург 2 ноября (см.: [Лемке 1908: 418]).