Пошел ты, Снежный!. Дарья Пасмур
в истерике, страдать и крыть Снежного трехэтажными матами за то, как он со мной поступил.
Но, едва я набрала в грудь воздух, чтобы начать возмущаться, как вдруг заметила, как пульсирует вена на виске Снежного; как вздымается грудь в судорожном дыхании; как от усталости и волнения за сохранность моей задницы дрожат его плечи; как, возможно, сильно он корит себя за импульсивность.
– Спасибо, – примирительно пробормотала я, растеряв настрой ругаться дальше.
Услышав слова благодарности, Макс выдохнул и встряхнул головой, возвращаясь к привычному состоянию.
– Я вел себя слишком грубо в столовой, – нехотя признал он, заводя автомобиль. И пусть в его голосе не было и намека на извинения, я сочла эти слова достаточными для того, чтобы перестать обижаться.
– Если однажды в моем присутствии тебя спутают с ночной бабочкой, я обязательно заявлю, что у тебя хламидии, – пригрозила я, отвернувшись к окну. Макс промолчал, однако в отражении я увидела, как мелькнула улыбка на его лице, и тогда тихо произнесла:
– Прости, я тоже погорячилась с шутками про твой детородный орган.
Снежный усмехнулся, и я, не сдержавшись, добавила:
– Я же не знала, что это твое больное место.
Макс неожиданно рассмеялся, и я не заметила, как на моих губах тоже появилась улыбка.
– Знаешь, когда Королев сказал, что ты не такая, как твои предшественницы, я не поверил, – отсмеявшись, сказал парень, и улыбка мигом сползла с моего лица.
Мало того, что мне то и дело приходится слушать про Петину личную жизнь, которая до моего появления была вполне разнообразной, так еще и снова и снова мы упираемся в одну и ту же стену – я не такая.
Во мне всего сто шестьдесят пять сантиметров роста, и даже на высоченных каблуках, которые я ненавижу, мне не сравняться с теми моделями, которыми хвастают друзья Пети на деловых и светских встречах. Мой зад в обхвате был поболее девяноста сантиметров и, только благодаря вегетарианству, которое пропагандировал мой жених, мне удалось-таки из поджарой крепкой девчонкистать обладательницей аристократической худобы. Я не была по-королевски бледной. Напротив, моя смуглая кожа слишком явно выдавала во мне представительницу горячих южных кровей.
А еще я не имела тяги к роскоши, и это Королева только расстраивало, ведь он полагал, что женщина именно для этого и была создана – для чистоты, красоты и богатства.
А тут я. Неподходящая своими сантиметрами и предпочтениями. Тайком бегающая в бургерную, как подросток, дорвавшийся до вредной еды. Временами излишне громкая и вызывающая. Не желающая меняться.
Но мне было хорошо с Петей, и я правда боялась сделать что-то не так, а потому научилась меньше есть, тише говорить, надевать каблуки, когда это необходимо, не петь в машине. Не быть той, какой я родилась.
Только, если такова цена спокойной и безопасной жизни рядом с идеальным партнером, я готова ее заплатить.
Заметив, что я нахмурилась, Снежный вздохнул и заговорил таким тоном, будто ему пришлось объяснять смысл анекдота